- Чего не понимаешь? Неужели ты.. и правда думаешь, что это его не затронет? Как, если он будет жить здесь, а не в Амане? Так близко от Ангбанда... Это ведь значит, что, раньше или позже, сюда придут орки. Придут раньше, чем куда-то еще - слишком близко мы, и будем стоять у них на дороге. И я в крепости не останусь.
Луинлот сама удивилась своему спокойствию. Почему-то не видела она в будущем горя и страданий. То есть они, возможно, будут, но она чувствовала, что многое в их судьбе будет зависеть от нее самой.
- Может, и затронет, вот только... Сейчас ведь мир. Он и родится, и повзрослеть успеет и, должно быть, своих детей завести. Ведь сколько лет уже мы держим в осаде Ангбанд! Но пусть даже начнется война... Неужели, ожидая нападения, мы должны перестать жить? Майтимо, ведь у нас сейчас одна эстель - та, что в нас самих. Она должна расти вопреки всему, а не гаснуть. Разве не рождались дети во время Великого Похода?
Луинлот не понимала, почему, боясь даже войны, нужно отказывать и себе в праве на счастье, и ребенку - в праве на жизнь.
А клятва... Ты ведь помнишь, в чем мы клялись.  И мы не остановимся... Ты... просто не представляешь, что это. Да, конечно, если хочешь.
Да, она помнила. Помнила каждое слово. И помнила, что делали они под влиянием клятвы...
- Майтимо... Я помню, в чем вы клялись... И не понимаю. Ведь в клятве речь идет о мести завладевшему Камнями - и Моргот там, что самое интересное, не упоминается... Вечно мстить каждому, кто завладеет Сильмариллами... Я бы еще поняла, если бы было сказано просто: вернуть себе! Но ведь об этом-то ни слова...
И от такого прямого понимания клятва становилась еще страшней. А с другой стороны - Камни ведь у Моргота, а если кто-то ими сейчас и завладеет - то только нолдор. Поскольку клятву слышали все - никто их и трогать не станет.

- Ты так хорошо знаешь, что замыслил враг? Я не могу быть в этом уверен. Скажи, а почему ты так думаешь?
- Я не думаю, Майтимо, я просто верю в это. Мы ведь уже полтора столетия живем в мире, если не считать того чудовища, которое видел Финдекано...
Нет, она не могла себе представить, что вновь начнется война. Нолдор держат Ангамандо в надежной осаде.
- Разве осада ненадежна?
- Да и не только в этом дело... Любой ребенок заслуживает нормальной семьи. Такой, где его всегда будут любить, и отца, который всегда о нем будет помнить, а не заниматься... всякими другими делами. Сумасшедшего отца он тоже не заслуживает.
- Ты не сумасшедший, Май! - в голосе прорвалась боль.
- Неужели ты думаешь, я не вижу? Ты будешь очень хорошим отцом... Ты умеешь любить, быть заботливым и ласковым... Мне порой кажется, ты сам себя не знаешь, словно смотришься в кривое зеркало.
Почему он так говорит о себе? Луинлот яростно кинулась на защиту любимого - от него самого.
- Да. Именно так. Ты понимаешь.
Значит, она поняла все верно... Значит, месть. До скончания мира - месть. Нет, она не станет думать об этом, не станет! Луинлот не могла представить себе, как можно жить, будучи готовым к убийству. Ей было страшно. Нет, ничего не произойдет. Клятва коснется одного лишь Моргота. Пожалуйста, умоляю, пусть это будет так... Женщина сама не понимала, кого она молит? Супруга? Судьбу? Единого?

- Осада никогда не была надежной. Я ведь видел, что происходит внутри Ангбанда. Мы... Ничем не вредим Морготу, он просто копит силы, и помешать ему в этом мы не сможем. А он видит нас, как на ладони. Придет время, и он ударит.
Луинлот слушала молча - она мало разбиралась в военных делах и верила супругу на слово. Отчего-то ей совсем не страшно было, в войну - пусть даже такую реальную - по-прежнему не верилось.
- Почему ты меня так называешь?
- Не знаю...
Она и вправду не знала, откуда вдруг пришло это имя.
- Тебе не нравится?
Но все стало уже неважно: на нее хлынул поток образов... Его воспоминаний. Так вот что мучило его, когда он запирался в своей комнате...
Клятва. Страшный демон, вырвавшийся на волю из темноты. Пожирающий фэар. Луинлот била крупная дрожь, она никак не могла взять себя в руки. Вот что происходило с ним, а она... Она не видела, не понимала.
Женщина крепко стиснула пальцами виски, пытаясь овладеть собой, унять дрожь. Но не могла произнести ни слова.
Майтимо...
Что можно сказать? Что это безумие? Он и так все знает. Что она будет с ним всегда? А если... в горле встал комок. А если будет повторение Альквалондэ? Не будет! Второй раз такого не случится, иначе произойдет что-то ужасное... Да и зачем?
Нужные слова не находились.
- Майтимо, я понимаю, что ты чувствуешь, прости, что не видела этого раньше... Но, любимый, ведь ты же сам пытаешься бороться с этими... порывами...
Все не то...

Нет, не понимаешь, наверное... Это и хорошо. Такое не надо понимать. И видеть не должна была... Никто не должен. Ты правильно сказала - пытаюсь. Не слишком-то успешно. Ты же... сама видела.
Луинлот молча смотрела, как Майтимо встает и идет к воде. Не надо было начинать этот разговор, ох не надо было... Слишком страшен он был для обоих. Женщина поднялась на ноги, она уже полностью взяла себя в руки. Подошла к мужу, положила руку ему на локоть и почувствовала, что он до сих пор напряжен.
- Майтимо, - она запнулась, но продолжала уже куда более твердым голосом, - я сделаю все, что смогу. Ты только скажи... Я с тобой, Майтимо. Может быть, я не понимаю тебя, но я... я постараюсь.
Луинлот чувствовала его волнение и поняла - вот сейчас он может просто сорваться и ускакать, а ей останется лишь молить Небо, чтобы ничего не случилось. Ей приходилось видеть его в таком - и куда более худшем - состоянии после плена, но тогда она могла хоть чарами успокоить Майтимо. Может, и сейчас стоит? Нет. Это не выход. Надо не с проявлениями бороться, а с причиной. И внезапно в голове у женщины мелькнула весьма необычная мысль, настолько невероятная, что Луинлот чуть не вскрикнула. Она словно бы увидела - нет, не выход, но возможность его... Но это-то точно потом.
Женщина осторожно провела рукой по плечу мужа, пытаясь успокоить его, унять дрожь и боль.
- Ты справишься, Майтимо. Ты сильный. А если споткнешься, я рядом. Обопрись на мое плечо... Я выдержу. Я многое могу выдержать.

- А что ты сможешь? Остановить это? Разрушить эту клятву? Я знаю, что ты будешь рядом, только... Надолго ли это поможет? Как скоро наступит момент, когда этого будет не остановить? Я не знаю... Со временем все становится только хуже.
- Я не знаю, что я смогу. Мы сами своих сил не знаем, но, Майтимо, я верю в чудеса. Я верю в то, что не бывает ситуаций, из которых нет выхода.
Глаза у него стали какие-то... бешеные. На Луинлот словно повеяло чем-то бесконечно страшным: кровью, болью, тлением... Смертельной ловушкой.
Что она могла сказать? Женщина почему-то чувствовала, что клятва - это скорее состояние фэа, чем объективная причина. Но знала, как легко можно убедить себя в чем-то... Супруг, кажется, верил, что клятва влияет на него сама по себе, против его воли.
- Я знаю, любимая. Только... Надолго ли?
- Навсегда.
Она и сама верила в то, что говорила. Потому что верила мужу - бесконечно, беспредельно. Несмотря ни на что, верила в его силу, в его отвагу и благородство. Наверное, потому, что любила.

Майтимо пошел глубже в воду, видимо, решив, что холодная вода успокоит его. Луинлот как-то расхотелось купаться, а потому она стояла на берегу, глядя в спину мужу.

- Угу, даже если тебя съели... Чудеса случаются не так часто, как тебе кажется, и не с нами.
Луинлот даже не улыбнулась на шутку.
- А мне вот кажется, что чудеса бывают на каждом шагу... Мы можем не хотеть их видеть, но они есть.
А ей и в самом деле чудом казалось уже то, что каждый день восходят Анар и Итиль. Не говоря уже о сотнях других маленьких, повседневных чудес.
Женщина стояла и смотрела, как Майтимо нырнул в воду. Она только взяла с земли плащ, чтобы накинуть на него - все-таки стало совсем нежарко, подул ветер. Луинлот подняла глаза к небу: так и есть, собиралась гроза. Она не слишком любила грозы, хотя знала, что муж ее наслаждается ими. Тем лучше, у него хоть немного поднимется настроение.
- Уверена? Хорошо... Идем.
Что-то недоброе было в его лице. Словно... Она вдруг вспомнила - вот такое лицо было у принца Феанаро, когда он мирился с братом. Все, кто видел эту сцену, навряд ли смогут ее забыть. И у Луинлот было такое чувство, что он принял сейчас ее клятву... Что ж, пусть так.
- Куда идем, Май? Погоди, хоть сними мокрое, хоть плащ накинь - холодно же...
И покорно пошла за ним, неважно куда.

Луинлот смотрела на мужа и словно бы в первый раз его видела. Он весь горел азартом, какой-то странной яростью... Для него гроза - это вызов, вдруг поняла женщина. Бой, который он хочет принять... Битва - с кем? С Небом? С Судьбой? Должно быть...
- К лошадям. Поедем... Туда. Мокрое? Зачем? Гроза будет.
- Поедем. Поедем, Майтимо.
Перечить ему совсем не хотелось. Женщина схватила оба их плаща и поспешила за ним. Луинлот было страшно, и в то же время она невольно загоралась его огнем. Подумала было, что с лошадьми будет непросто сладить, но это было не самым важным... Она и сама очень боялась грозы, непонятно почему. Однако страх сейчас отошел на второй план.
- Смотри, гроза уже начинается!
- Я вижу.
Так оно и было. Майтимо вскочил верхом, Луинлот последовала его примеру. Она понятия не имела о том, куда именно он собрался, поэтому держалась рядом, не обгоняя, но и не отставая.

Они как раз выехали на опушку леса, когда с неба сорвались первые капли дождя, быстро превратившегося  в ливень стеной. А потом началась гроза, сверкнула молния, ударил гром... Они были в открытом поле, а потому Луинлот казалось, что следующий удар будет по ней. Но куда больше ее пугал сейчас муж, совершенно обезумевший от буйства природы.
Кони шарахнулись было от молнии, но Луинлот сумела удержаться. А Нельо отпустил поводья.
- Догоняй!
Они неслись вскачь, словно по краю пропасти. Если ему опасность явно кружила голову, то женщина хотела лишь одного - оказаться в тихом месте, где нет этого безумия. Хотя нет, быть рядом с ним хотелось еще больше. И она неслась вскачь, ни на шаг не отставая от супруга.
От встречного ветра перехватывало дыхание, молнии били кругом. Наверное, с крепости это казалось бы потрясающе красивым зрелищем, но не сейчас.
- Майтимо!
Бесполезно, не услышит. Она сама не слышала себя.
- Майтимо!
Скоро не выдержат кони.

Муж придержал коня, и Луинлот с облегчением последовала его примеру. Она промокла до нитки и замерзла - плащ не спас, и устала, но женщина почти ничего не ощущала сейчас, кроме дикой тревоги за мужа. Луинлот подъехала поближе, силясь улыбнуться.
Смотри, как здесь красиво... Огонь в небе... Белый огонь... Где еще можно такое увидеть?
Да, красиво. Очень красиво...
И оборвала осанвэ, чтобы Маэдрос не увидел того, что видела она сама.
Черное, глубокое небо, звездная бездна - и в нем вспыхивают разноцветные сполохи... В основном белые. Бело-голубое зарево. И останавливаться нельзя, чтобы взглянуть - кто остановится, упадет и больше уже не встанет. И сил идти нет, а эта красота словно окрыляет.
Лед - а теперь огонь, но так похоже... Возможно, потому, что она продрогла до костей.
Вытянув руку, Луинлот коснулась плеча мужа. Странно, но прикосновение к нему словно прибавило сил, она овладела собой.
Потрясающе красиво, Майтимо... Бешенство стихии - это всегда прекрасно, а отсюда смотрится совсем иначе, чем из крепости. Чувствуешь себя... частью.
Рядом с ними полыхнуло от удара молнии дерево. Совсем близко. А Луинлот уже было не страшно - ужас прошел, она словно перегорела. Она боялась только за мужа, а он, казалось, понемногу приходил в себя.

Луинлот чувствовала, что для мужа сейчас главное совсем не красота происходящего. Он... боролся. Нет, не так. Он получал удовольствие от силы стихии. И, уж конечно, не боялся сам и ее, должно быть, осуждал за страх. А женщина не стыдилась своего страха - она вообще не видела в страхе ничего дурного. Скверно трусить, а бояться не позорно.
Маэдрос указал на горящее дерево.
- Поедем туда.
Это прозвучало приказом, но Луинлот и не собиралась спорить. Они подъехали к этому гигантскому факелу,  который даже дождь не мог потушить... Впрочем, первый ливень уже перестал, и теперь шел просто дождь, которого хватало лишь на то, чтобы сбивать взлетающие в небо снопы искр.
От дерева тянуло жаром, и это как-то немного успокаивало. Странное, должно быть, зрелище являли они из себя: два всадника, застывшие у горящего дерева... Только бы их не заметили из Химринга. Впрочем, это было бы непросто даже эльфийскому глазу.

Луинлот спешилась вслед за супругом, подошла к дереву и остановилась на шаг позади Майтимо. Она почти не замечала жара, точнее, он был где-то на заднем плане, словно плоть и ее ощущения были отдельно от женщины. Нельо протянул руку к огню, явно получая какое-то странное наслаждение от стихии.
-А тебе никогда не хотелось стать частью всего этого? Именно бури?
Женщина вздрогнула - ей начало казаться, что муж вообще забыл уже о ее существовании - и помотала головой. Потом сообразила, что Майтимо ее не видит, и сказала:
- Нет... Наверное, никогда.
Стихийность, дикость всегда пугала Луинлот, она любила покой, тишину, гармонию. Буйство природы не вызывало в ней ни уважения, ни восхищения - то есть это могло быть впечатляющем зрелищем и не более.
А Майтимо, сын Пламенного Духа, уж конечно, хотел бы быть... бурей. Они видела это, и это пугало женщину. Муж сейчас был чужим ей, он был бесконечно далеко, и от этого было жутко. Невольно она подошла ближе к Майтимо, словно ища в нем  опоры. Луинлот знала, что мешает мужу, но ничего не могла сделать с собой. Что-то в ней надломилось, силы стремительно убывали. Женщина ухватилась за руку Маэдроса, понимая, что иначе она просто упадет, и зная, что он просто нетерпеливо вырвется. Пусть.

Гроза отступала, уходила на юг, утихала, и дождь понемногу успокаивался, превращаясь в противную изморось. Вот и Луинлот была полностью опустошена, словно ее вывернули наизнанку и как следует вытряхнули. Правда, Маэдросу было, по-видимому, еще хуже, он выглядел совсем измученным.
- Тогда как же ты умудрилась сделать это?
- Что сделать, Майтимо?
Она и в самом деле не поняла вопроса, откликнувшись чисто машинально. Голова кружилась, горло пересохло, в глазах темнело. Муж отошел на пару шагов и сел на землю, Луинлот последовала его примеру - ноги не держали. И устало опустила голову на плечо супругу, сдерживаясь из последних сил, чтобы не разрыдаться. Нечасто, но бывало с ней такое - накатывало ощущение полной беспросветности...
Ну-ка, прекратить! - скомандовала себе Луинлот. Вдох, выдох... Надо прийти в себя.

- Стать частью бури, опустошающей весь Белерианд.
Ах вот он о чем...
- Наверное, потому, что я полюбила тебя, - слова звучали почти бесстрастно, и от того как-то пронзительно-честно. Сколько раз уже говорено-переговорено между ними...
- И я верю в тебя и верю тебе, несмотря ни на что.
Голос наливался силой. Надолго Луинлот не теряла ее никогда, в ней всегда жила эстель. И вот сейчас она понемногу приходила в себя, вдыхая свежий, чистый послегрозовой воздух.
Майтимо улегся на землю, утянув ее за собой. Женщина не сопротивлялась, в конце концов они оба и так мокрые и грязные уже до ушей... Ничего, сейчас не так уж холодно на самом деле - лето. Не замерзнут.
- Ты не жалеешь, что захотела... поговорить откровенно? И узнать, о чем я думаю.
Луинлот помолчала немного.
- Не знаю... И да, и нет. Это был... непростой разговор, но он так или иначе должен был состояться, боюсь. Или ты... жалеешь?
Нет, ей просто необходимо сейчас согреться. Женщина нащупала на поясе флягу с вином и отхлебнула несколько глотков. Напиток обжег изнутри, но в голове сразу прояснилось окончательно. Мужу она не предлагала - он не любил вина.
А Луинлот смотрела в небо, еще затянутое тучами, и видела Свет. Который всегда горел впереди для всех, кто хотел его видеть. Свет по имени эстель, которая есть всегда и для всех.

- Веришь... Во что?
- В то, что все будет хорошо.
Как объяснить? Как сказать то, что думаешь, чтобы это не звучало по-детски наивно? Или нет ничего плохого в наивности? Ведь так и есть - она действительно верит, что все кончится хорошо. Что значит "хорошо", Луинлот не знала, только понимала - оно есть, это "хорошо".
- Должен был. Но, все же, жалеешь?
Какой смысл жалеть о том, что должно было произойти?
- Нет, Майтимо. Если...
Если он не жалеет о том, что женился на ней. А так оно, наверное, и было. Но сама Луинлот не жалела ни о чем - она знала, что нужна любимому, и сама нуждалась в нем беспредельно. И, вопреки всему, в ней крепла мысль о том, что ребенок необходим - еще один якорь, удерживающий корабль в гавани, защищающий от бури.
Он свернулся в клубок, закрыв глаза. Женщине хотелось только одного сейчас - обнять, укрыть, защитить от всего, что угрожало ему... Словно былинка, которая пытается остановить бурю. Или - песчинка, останавливающая сложнейший механизм? Разве один эльда не может изменить судьбу мира? Может. И, наверное, должен... Должна.
Луинлот встала и подошла к лошадям. Оказывается, один из плащей она сунула в седельную сумку и он был почти сухим. Женщина вернулась к Майтимо и острожно укрыла его плащом. Села рядом, обняв и пытаясь согреть остатками тепла.