Луинлот, а на десерт шоколадный пудинг с ягодами)
Блин... долго ж у вас учёба длится... у нас всего до четырёх максимум...
Маэдрос, ну... долги отдать и спать)

*мрачно* не нужно было мне фик читать... теперь грустно...

Луинлот, хочу...

Луинлот, ну давай это)))

Воть... (жаль, автора не знаю( )

Безмолвие

Посвящается моему Брату

Великая тишина. Плат густого зимнего тумана.
Кто никогда не видел зимний туман, тот не знает, насколько он густой и тяжелый... Густой-густой. Гуще молока. От далекой реки он вытек на опушку леса и мягко опустился на поле. Зимний туман – взвесь кристалликов льда в морозном безветрии. Вязкий белый плат странным образом разорвал Ткань Бытия, выхватив из нее тех, кто стоял у высокого кургана, отгородив их от мира – и друг от друга. Молчание окутало Сущее путами Пустоты. Такое великое одиночество – среди снега, среди тумана…
Им сложили большой курган. Один на двоих. И как в детстве они говорили, бывало: наш плащ, наш лук, наша книга – так ныне звучала Пустота: наш курган. Милостива скорбная земля: по всем Белерианду могилы Проклятых по весне покрывали нежные цветы альфирина, похожие на серебряные колокольцы Валинора. Земля любила и оплакивала всех своих детей… А их могилу, ныне, бесконечной зимой, заносило снегом. Легким, нежным, белым. Седые локоны уставших от скорби небес… Так не таял снег на их заострившихся, безмятежный лицах – и от этого неодолимо мнился  лебяжьим пухом.
А лебеди улетели. Улетели – и не вернутся…

Тепло ли вам под этим покровом?...
Вам, наверное, не по силам была эта тяжесть. Сломались, как цветущие вишенки под внезапным гнетом мокрого майского снега…
Это ничего. Вам теперь тепло – под пуховым этим платом.
Спите, как спали в детстве – обняв друг друга за плечо.
А когда-нибудь… Когда-нибудь наступит весна. И в ваших лесах снова лопнут на деревьях клейкие почки. И будет пахнуть солнцем – и смолой…
Юная листва уже не вспомнит ни вас, ни ваших голосов. И солнечных бликов в медных локонах не вспомнит, и зацелованных солнечными пятнышками лиц… Только небо. Высокое, сожженное небо, что помнит всех. И - может быть – всех прощает…

Туман медленно таял и как-то незаметно закончился снегопад. Над опустевшей равниной остался только ветер – и далекий шепот Сириона, взломавшего лед на порогах.
Снег закрыл разорванную рану развороченной мерзлой земли, и на белом нетронутом плате осталась только старая, потрескавшаяся арфа с неровно и спешно срезанными струнами.

- Кано, toronya, не сердись, пожалуйста…
- Нам просто нужна была тетива…
- Да, мы ведь сами смастерили лук…
И в один голос:
- Смотри, как здорово получилось!...

Договорились:)
О, а этого я еще не видела... Хотя не в моем вкусе совершенно, образно не по делу, но цепляет.

Майтимо, так знаю же... Поесть почти готово:) это мы изыски планируем, а вообще обед есть... Бульон куриный, пирожки с мясом, котлеты с макаронами и компот яблочный:)

Луинлот, бульон, котлету с макаронами и компот))
Он читабельный, но пустышка совершенная, кроме попытки всех зацепить физиологизмами. А содержательно - вообще ничего там нет.

Луинлот, спасибо. А в руке маэдроса смысла и нет, нам сюжет вокруг  психологического восприятия вращается. Мне он понравился тем, что примерно совпадает с моим видением персонажа в момент боя.

Луинлот, в остальное - да. Истерика такая не сильно на него похожа. А бой мне понравился.

Луинлот, ну нет, не во всех, бой тоже разный бывает.

Луинлот, тогда везет, или просто у нас разное видение этого.

Возможно, и везет, ну или внимания не обращала... Говорю же, у меня Маэдрос как один раз сложился, так все, я его другим навряд ли теперь увижу...

Вот ещё один фик хороший...

День Середины Лета

- В Тирионе – праздник! – сияющее лицо Майтимо появилось в дверях каминной, когда семья уже давно закончила обедать. Его глазам предстала картина почти что идиллическая: Феанаро и Финвэ в резных креслах у камина пили вино и о чем-то негромко беседовали, Кано что-то судорожно писал, пристроившись за огромным обеденным столом,  на другом конце которого Турко и Курво разложили доску для игры в башни, а Морьо заинтересованно наблюдал за поединком старших, опустив голову на скрещенные руки. Близнецы сидели на подоконнике и свет, причудливо сиявший в распахнутых витражных створках, затейливо раскрашивал их рыжие кудри. Идиллия сурово нарушалась лишь одним: тяжелая тень недовольства отца как-то скрашивала радость и умиротворенность…

- Праздник.. В Тирионе… - рассеяно повторил Майтимо, уже понимая, что зря он это сказал, здесь и сейчас.

- И?.. Это повод не являться домой к обеду?.. – Феанаро поднял смоляную бровь и строго взглянул на сына. Старшего он любил безумно, но когда кто-то нарушал установленный в доме уклад, просто выходил из себя. И Рыжий это прекрасно знал. Виновато опустил голову, спрятав сияющие глаза:

- Прости, отец. Я просто задержался, выполняя твое поручение. А про праздник узнал походя.

- Ну, и?.. мне-то это зачем знать?...

- Я.. просто.. ну..

- Майтимо, не мямли, не девка!

- Да, отец! – Старший тут же выпрямился и звонко выдал на-гора, - Я просто подумал, почему бы нам с братьями не отправиться туда?.. Ведь день середины лета, праздник звезд!...

- Вино, девушки, танцы и, конечно же, твой дорогой друг Финдэкано…

Май покраснел, и как-то резко сник. Точно так же сникло воодушевление вокруг, проснувшееся было на лицах остальных феанорингов.

Пауза грозила затянуться, но Финвэ медленно потянулся в своем кресле:

- Феанаро, они молоды. Им не пристало сидеть здесь. Соколятам надо летать, в клетке из них вырастут куропатки, - обращался он к сыну, но смотрел на внука: серьезно, ласково и чуть-чуть насмешливо.

- Да уж. Лучше бы занялись фехтованием. Ковкой. Книгами! Охотой…

- А чем они, по-твоему, и так занимаются целыми днями?...

Феанаро фыркнул, дернул плечом:

- Из них вырастут девки. Вот увидишь, отец. Я в мастерской. Езжайте, куда хотите.

Он резко встал, мгновенно выплеснув накопившееся раздражение и тщательно скрываемое беспокойство за старшего, и вышел.

Когда за ним гулко хлопнула дверь внутренних покоев, все шумно перевели дыхание. И радостно переглянулись: разрешение было получено – и довольно-таки легко.

Тьелкормо и Морьо подлетели к деду, радостные и сияющие, как два начищенных сильмарилла.

- Спасибо, at-atar!

Финвэ только отмахнулся, потрепав обоих по волосам:

- Давайте уже, бегите. И веселитесь хорошенько.

Он поднялся и ушел вслед за сыном, тихо и аккуратно прикрыв за собой дверь. Он как никто знал, что Феанаро сейчас никого, кроме него, лучше не видеть. И одному тоже лучше не быть…

Братья остались в комнате одни.

- Мы едем в Тирион!!!! – Завопил Морьо, подпрыгивая на месте. – Чего расселись, собирайтесь скорее!

- Я готов, - отозвался Майтимо, - только тунику переодену и сменю коня. Жду вас у ворот!

И умчался со скоростью арбалетной стрелы.

- Вот! Другое дело! – Турко шутливо пихнул кулаком в бок Карнистиро. – Так. Остальные чего?.. Быыыыстро!

Он попытался скопировать отцовский грозный рык. Конечно же, не получилось грозно, получилось, смешно. Хихикнули близнецы, Атаринкэ фыркнул, лениво вертя в пальцах только что «взятого» у Турко «истара»:

- Ну и собирайтесь: чего стоим, кого ждем?...

- Ой, а ты, конечно же, безумно занят для такой траты времени…

- Конечно, - Куруфинвэ издевательски поклонился братьям, - если высокие лорды соблаговолят оставить меня в покое, было бы просто верхом любезности с их стороны.

- Ой, ой, ой, какие мы занятыыыые, - протянул Турко, - что вы, что вы, любезный брат – не смеем задерживать.

- Покорнейше благодарю.

Морьо стрельнул глазами в сторону Макалаурэ. Тот за весь разговор так и не поднял от свитков головы.

- Кано?..

- Чего тебе, Морьо? - рассеяно отозвался певец, покусывая кончик пера.

- Ты почему не собираешься?..

- Куда?

- На праздник… Турко, наш премудрый брат снова общается с вдохновением, а тут мы со своими глупостями….

- Вот именно, Морьо, вот именно, - если Кано хотел, его красивый голос мог звучать ужасно неприятно и ядовито.

- Ах, прости, будь так добр: мы своими грязными сапогами, в твою тонкую душу….

Макалаурэ посмотрел на него взглядом обреченным и усталым, закатил глаза и стал собирать со стола свитки. В этот момент в комнату снова сунулся Майтимо. Он уже переоделся по-праздничному и весело улыбался, но увидев довольно странную картину уныния в каминной, удивился:

- Что уже стряслось?... Кано, что?.. Ты не едешь?... Курво?..

- Совершенно не возможно работать! – сжал губы Кано. – Мне не до всякой ерунды, Нэльо!

- Кано, брось! Это всего на один вечер! Но ведь твоих песен и твоего голоса будет так не хватать под звездами! Ну же, Кано!...

Взгляд второго сына Феанаро значительно смягчился, он даже опустил на стол свои драгоценные рукописи.

- Н-ну… Курво?...

- Нет-нет-нет, мне некогда! – замотал головой Искусный, но не сделал даже попытки встать и уйти.

- Здорово! – мгновенно сделал правильный вывод Турко, - поедем все вместе! Всемером! Хей-хо!

-Впятером! – отозвался кто-то из забытых всеми близнецов.

- Чего это вдруг? – подбоченившись, подошел к ним Морифинвэ. Близнецы сидели рядышком на подоконнике, одинаково хмурились, и выгляди далеко не такими радостными, как обычно.

- Мы не хотим, – спокойно объяснил Амбарто.

- Почему, i-wenin? – удивился Майтимо.

- У нас захромал наш любимый конь. Мы останемся за ним присмотреть, - мрачно уведомил братьев Тэльво.

- У нас?.. У вас что, один конь на двоих?.. Ах, да-да, как же: «Что ты ищешь, братец?» - «Наши штаны, братец…»

- Ооочень смешно… - хором мрачно отозвались близнецы. И обиженно нахохлились.

Турко расхохотался, но его прервал Майтимо, мягко взяв за плечо:

- Оставь их, Охотник. Не хотят ехать – не надо. Я жду вас внизу, давайте скорей.

И он кивнул Кано и Курво и заспешил прочь: ему не терпелось скорей уже оказаться на празднике, а мелкие стычки братьев казались, в сущности, мальчишеством.

Но Морьо и Тьелкормо не собирались так просто оставлять младших в покое.

Карнистиро подмигнул старшему:

- Что ты брат, как же они поедут?. Ведь с прошлого праздника, они так и не обзавелись новыми нарядами. А показаться второй раз в том же самом – это ж позор какой! – он с притворным отчаянием схватился за голову.

- Знаешь, Морьо, - жизнерадостно отозвался Амбарто, - сейчас старшие уйдут и, если я дотянусь, ты получишь в нос.

- Чееего? Совсем обнаглели! Щас кааак… - он замахнулся, но старший из близнецов быстро закрыл голову руками.

- Морьо, ты сам к ним прицепился, не трогай, - на этот раз вмешался уже Атаринкэ.

- Курво, ты чего? Он же…

- Морьо. Они еще совсем дети.

- Мы не дети, Курво!!!

- Вот именно, и поэтому сейчас вы оба получите…

- Морьо. Бери Турко и идите, вас Май ждет…- и Куруфинвэ, окончательно уверившись в правильности своего решения провести день в любимой мастерской, а не среди постоянно спорящих и дерущихся братцев, поспешил к отцу.

- Вот именно, идите, - пробормотал насупившийся Тэльво.

- А чего это ты нам указываешь, что нам делать, а? – ухмыльнулся Тьелкормо. – Так. Собрались и поехали!

- Мы не хотим! -  тихо и яростно прошипел Амбарто.

- Да кто вас спрашивает! Сейчас возьмем под мышку и унесем!

- Силенок не хватит, Охотник. Тебе даже уток Хуан таскает, - ядовито усмехнулся младший Амбарусса.

Охотник молча взял младшего за шкирку и ощутимо встряхнул.

- Оставь его! – тут же вскинулся второй близнец. – Все равно не побьете!

- Почему это не побьем? – хмыкнул Карнистиро, точно так же, как старший брат, ухватив Амбарто. – И вообще, кто вас, мелких, спрашивает. Сказано: вы едете.

- Морьо, ты сейчас точно получишь по носу!

- И ты Турко тоже! – поддержал Тэльво, все пытавшийся вывернуться из сильных рук Охотника. – По своему красивому, ровному носу!

Тут уже терпение Тьелкормо себя исчерпало, и младший феаноринг отлетел обратно на подоконник, получив крепкий подзатыльник. С подоконника посыпалось стекло: разлетелся цветной витраж. Грохот – и через мгновение внезапная тишина, потому что все, кто был в комнате, попросту опешили.

- Да отпусти ты! – рыкнул Амбарто, вывернулся из рук застывшего Морьо и через мгновение оказался рядом с близнецом.

- Ты цел, toronya?..

Тэльво ответить не смог, только потирал ушибленный локоть и с ужасом смотрел на осколки: отец не станет разбираться, кто виноват, и влетит именно ему и неслабо…

- Дорезвились?! – из–за стола вскочил всеми позабытый в пылу ссоры Кано, - Молодцы, нечего сказать.

- Мы тут ни при чем! – хором отозвались близнецы, - Это они нас обижали!

- Вас всегда и все обижают. Пора бы, наверное, взрослеть уже, и отвечать за свои поступки!

- Вот-вот, - оживленно поддакнул Турко, которого эта ситуация скорей забавляла, чем расстраивала.

- А ты молчи лучше! Морьо. Забери его, и идите уже отсюда! Совершенно невозможно спокойно подумать в этом доме! И вы тоже! – это уже близнецам.

- Мы не виноваты, Кано!

- Да меня не волнует, кто виноват!

- Да тебя вообще ничего не волнует, кроме твоих песен! Тебе просто наплевать! – губы Тэльво отчетливо дрожали, и голос срывался, но ему, видно, было уже все равно.

- Ой, а давайте вы еще расплачетесь на пару? – издевательски – умиленно предложил Турко, которого Морифинвэ, смеясь, но быстро, почти силком уводил из комнаты, подальше от возможных неприятностей.

Амбарто вспыхнул, Тэльво, действительно, не сдержал слез – и стремительно выскочил из комнаты прямо через распахнутое окно. Его близнец отстал от него ненадолго. В наконец-то опустевшей комнате Кано страдальчески возвел глаза к потолку, пробормотал: «О, валар!», и принялся собирать осколки.

Наверху, в своей комнате, близнецы вповалку рухнули на одну из кроватей. Тэльво плакал навзрыд, а старший, благодаря самому близкому из возможных осанвэ, чувствовал себя несчастнейшим в мире существом. Он обнимал младшего за плечи и пытался успокоить, но, на самом деле, ему и самому хотелось разреветься.

-Ну почему они нас так, toronya?...

-Не знаю, Тэльво... может, просто потому что мы младше и слабее…

- Но Майтимо же нас не обижает.

-Майтимо умный и взрослый..

- А они?...

- А они такие же балбесы, как вы, - раздалось от двери. Близнецы разом как-то вскочили и сели рядышком, руки на колени, непроизвольно скопировав позу друг друга. В дверях комнаты стоял Финвэ и спокойно, ласково улыбался им:

- Опять что-то не поделили со средними?

Рыжие мотнули головами:

- Они сами к нам пристали. Мы просто не хотели ехать на праздник…

Финвэ поморщился и махнул рукой:

- Нет-нет, не надо хором. Амбарто…

Старший глубоко вздохнул и выпалил:

- Мы не хотели ехать, а они к нам пристали, а Кано не заступился, и Турко стукнул Тэльво, а Тэльво оступился и задел витраж.. Нечаянно…

- Ах, вот что это так звенело. Мда. Кажется мне вам здорово влетит. Кано попался мне навстречу весьма печальный… Отец просил пойти проверить, что с вами, потому что по осанвэ вас слышно так, что он не может сосредоточиться на работе.

- Ой… - в один голос испугались братья.

- Вот вам и «ой». Так что успокаивайтесь уже.

Он кивнул и собрался было уходить, но в дверях оглянулся:

- А почему вы не хотели ехать на праздник?

Близнецы переглянулись. Кривить душой перед дедом не было никакой возможности:

- Ну.. мы хотели, вообще-то, - робко проговорил Тэльво, - просто братья так все решили, что, мол, все едем… Нас даже не спросили…

- Как всегда, - вставил Амбарто.

- Да, и… Нам было обидно. А потом еще Турко и Морьо стали задираться… А они если начнут, то долго еще потом.. Даже в Тирионе перед всеми. А Майтимо было бы не до нас.

- Вот, – подытожил, кивнув, старший. 

Финвэ посмотрел на внуков с жалостью:

- Глупые… И вы поэтому лишили себя праздника и решили весь день сидеть в этих стенах?...

Рыжие опустили головы. Они почему-то, действительно, начинали вдруг чувствовать себя ужасно глупо. Почему – объяснить бы не смогли, но чувствовали, что прекрасный и мудрый дед прав… Почему-то. Просто прав – и все…. Но что уже было делать? Они печально вздохнули и взялись за руки. Финвэ смотрел на них долго и молча.

- Собирайтесь, - вдруг сказал он.

- Куда?... – две пары таких похожих изумрудных глаз удивленно и восторженно воззрились на него.

- Собирайтесь, говорю! Живо! Я жду вас у ворот! – донеслось уже из галереи.

Близнецы еще раз удивленно переглянулись, но тут же кинулись переодеваться в охотничьи костюмы, а через мгновение стремглав неслись вниз, к воротам Форменос.

Застоявшиеся кони стремительно вынесли трех всадников из Форменос – в поля. В лица ударил ветер, и мгновенно раскрасневшиеся от радости быстрой скачки близнецы рассмеялись. Куда их вел Финвэ, они не знали. Точно не в Тирион, ибо раз он сказал, что ноги его там не будет, значит – не будет. А о дальнейшем братья быстро забыли.

Финвэ еще чуть быстрее пустил коня, и медвяные, цветущие травы под копытами конец слились в сплошную шелковую ленту, что летела и летела навстречу.

Только высокое небо, смех ветра в ушах и трава – а больше не было в мире ничего. И Амбаруссат казалось, что лучше и быть ничего не может – какой там Тирион, какой там праздник середины лета…. Они просто гнали и гнали коней, сначала наперегонки друг с другом, потом – осмелев – с дедом. Но Финвэ только смеялся, легко обходил их обоих. И на мгновение близнецам начинало казаться, что рядом с ними не гордый король нолдор, а такой же мальчишка, юный и беззаботный….

Луга внезапно кончились, а под копытами шумно отфыркивающихся коней зашуршала галька. Привставший в стременах Амбарто радостно закричал, указывая куда-то вдаль:

- Море! Там море!

- Мы едем в Альквалондэ! – задохнулся от восторга Тэльво.

- Едем, - согласился Финвэ и перевел коня на шаг, вброд преодолевая бегущую к морю мелкую речушку.

Да, это была Лебяжья Гавань. Скоро в серебристом мареве виднокрая уже можно было различить берег, бухту и белоснежный город, озаренный сотней светилен.

- Какой странный город, - протянули близнецы в один голос.

- Почему? – усмехнулся Финвэ.

- Ну.. тут нет ни дворцов, ни галерей….

- Тэлери, - улыбнулся король, - они любят свое море и дворцы им не нужны. Море для них – все: дворец, праздничная площадь, воплощение всех искусств и высшее творение..

- Очень странно, - покачал головой Тэльво.

- Мы разные, Тэльво, -  Финвэ серьезно посмотрел на внука, - мы разные, и это прекрасно.

Близнецы переглянулись и стали вновь с удивлением разглядывать странный город.

- А где живет владыка?

- В большом доме прямо у берега, видишь, Амбарто?

- Вижу! Красивый! Очень! Это янтарь?

- Янтарь. Дар моря. Тэлери украсили им дом своего владыки.

- А мы увидим самого Ольвэ?...

- Увидите, Тэльво. Увидите, если чуть-чуть помолчите. Оба.

Братья затихли. Финвэ будто внимательно прислушивался к чему-то, и они поняли, что он с кем-то говорит осанвэ.

Тем временем кони уже ступали по вымощенным белым камнем улицам, и отовсюду их встречали удивленные и заинтересованные взгляды: нолдор были нечастыми гостями здесь. Им улыбались женщины и махали руками дети, мужчины предлагали показать дорогу, но Финвэ лишь качал головой и уверенно выбирал кратчайшую дорогу прямо к пристани. И вот за последними легковесными домами глазам изумленных близнецов открылась сама Гавань. И там, у белого пирса, на жемчужной водной глади лежал величественный, похожий на птицу корабль. И лилейные крылья парусов бились по ветру, норовя вырвать тросы из рук смиряющих их полет мореходов. Они спешились по знаку Финвэ и пошли по пирсу, прямо к кораблю, крепко схватив друг друга за руки. Отчего –то им, нолдор, сынам Феанаро, это зрелище казалось похожим на чудесную сказку, что мать, бывало, рассказывала им в детстве на ночь. И вот корабль оказался уже совсем близко, и с высокого борта к ним, прямо по причальному канату, быстро сбежал высокий сереброволосый эльда. Финвэ не поклонился ему, и ничего не сказал. Просто улыбнулся. А потом они коротко обнялись.

Тэлеро на мгновение остановил взгляд на близнецах, и они тут же поклонились, даже не успев сообразить, скорей просто почувствовав, что это и есть – Ольвэ, владыка Гаваней. Ольвэ улыбнулся и кивнул на них Финвэ:

- Младшие?

- Да, - согласился нолдо, - Амбаруссат.

- Добро пожаловать в Альквалондэ, юные нолдор, - владыка широким жестом обвел город и пристани, - надеюсь, вам нравится у нас.

- Да, владыка, - в один голос, как всегда получалось у них от волнения, ответили братья, - красиво, но самое красивое здесь – ваш корабль…

Ольвэ рассмеялся, хлопнув Финвэ по плечу:

- Ну, что ж, быть может, присоединитесь к нам? Мы собирались обойти Серебряный мыс и вернуться. Этот корабль только вчера спустили на воду, и отпустить его в море в первый раз на Праздник Звезд – счастливая примета….

- Спасибо, Ольвэ, - ухмыльнулся нолдо, - но я боюсь, что эти двое рыжих нолдор на борту обернутся для твоего корабля стихийным бедствием такой силы, что не спасет и благословение валар…

- О, нет, этот корабль не настолько слаб, Финвэ. Не будь столь подозрителен, вряд ли твои внуки принесут ему беду. Вы ведь будете смирно себя вести, верно?

- Да! – воскликнули близнецы, почти без ума от самой идеи: оказаться там, на крыльях этой величавой, рукотворной птицы.

- Ну, смотрите, - покачал головой Финвэ, вслед за Ольвэ взбегая на палубу все по тому же канату. Близнецы тут же оказались рядом с владыками, причальный трос мореходы отвязали, и корабль мягко и величаво устремился к выходу из бухты…

Было здорово. По-настоящему здорово. Они не променяли бы это ни на один сияющий тирионский праздник. Палуба мягко качалась под ногами, паруса расправились, наполнились ветром и нежно зашептали о чем-то высоким облакам. Вслед белому кораблю летели лебеди и шелест их крыльев сливался с голосами волн. Приближался час Смешения Света, и виднокрай подернулся серебристой дымкой. На ее фоне фигуры Финвэ и Ольвэ на носу корабля, казалось, излучали теплое, жемчужное сияние.

Близнецы, осмелев, носились тут и там, везде совали любопытные, усыпанные рыжими пятнышками носики.

Тэлери веселились, глядя на них, но все же, осторожно отстраняли от того, что можно было сломать или испортить. Хотя дали натянуть тросы парусов и охотно рассказывали, как и зачем сделано то или иное на корабле. Близнецам все было интересно. Неугомонный дух познания нолдор и детское радостное любопытство заставляли всему удивляться и над всем задумываться, и тут же обсуждать в каком-то горячечном азарте, а можно ли сделать лучше – и как именно. Мореходы смеялись и качали головами: когда весело, а когда и почти удивленно: юные нолдор, наследники своего отца, иногда способны были на-гора выдать нечто, что в голову мастерам-тэлери и не приходило. Пусть не всегда осуществимое и не всегда верное, но ведь и великое начинается с самого малого…

Корабль подошел к Серебряному Мысу, в открытом море ветер усилился, стал играть с волной и парусом, то и дело норовя перехлестнуть сплетение снастей и спутать гордой птице крылья. Эльф-кормчий скомандовал поворот и налег на кормило. Мореходы натянули стропы, разворачивая парус, и корабль, скользнув скулой по высокой волне, плавно, как в танце, развернулся. Амбаруссат тут же оказались на корме, зачарованно следя за действиями рулевого. Длинное весло в его руках послушно резало волны, удерживая и направляя корабль меж волн. То, что это было истинное kurve, такое же, как ковка или языкознание, они не сомневались. Но отчего-то казалось, что это у них должно получится.. Это ведь так просто – только держать весло… Кормчий усмехнулся, но позволил попробовать удержать правило. Близнецы взялись – вместе. Оно было тяжелым и рвалось из рук. Но они держали, послушно выполняя все, что подсказывал им тэлеро. Корабль стало чуть потряхивать и чуть заваливать то на один борт, то на другой. Но он вполне уверенно держался, и Ольвэ, мгновенно почувствовавший перемену ивстревожено оглянувшийся с носа, понял, в чем дело, и ободряюще улыбнулся близнецам. Они радостно и гордо улыбнулись в ответ, и тут…

Расшалившийся ветер внезапным порывом до предела наполнил парус, корабль бросило вперед, стропы не выдержали, лопнули, и освободившаяся рея мгновенно развернулась по ветру, хлестнув обрывками тросов по корме. Амбаруссат от неожиданности и силы удара – как гигантской плетью – закрыли головы руками и спрятались за борт. Брошенное кормило весело хлопнуло по воде, ложась по ходу высокой волны, и корабль стремительно упал на левый борт. А волна поднялась, разогналась и ударила в накрененную палубу….

Как успел умница-кормщик поймать правило, выровнять корабль, удержаться под ударом обрушившейся волны, да еще и удержать от неизбежного смыва за борт обоих близнецов – осталось загадкой. Но через мгновение ужаса они уже обнаружили себя сидящими в обнимку на палубе, а прямо перед собой - мокрого до последней нитки и Очень Сердитого Финвэ… Он молча взял Амбарто за правое ухо, Тэльво – за левое, и весь остаток пути до Гавани они провели рядом с дедом, грустно и виновато понурив головы. Кое-кого, все же, вынесло волной за борт – им бросили длинные веревки и втянули на палубу, рею вернули на место и заменили снасти, море осталось довольно своей шуткой и больше не мешало корабелам на пути домой….

В Альквалондэ им дали обсохнуть и напоили вином, чтоб согреть. Никто не упрекал их и не сердился, даже хмурившийся Финвэ, в десятый раз услышав эту же историю из чьих-то уст, просто посмеялся, потрепав Амбаруссат по кудрям:

- Сильно испугались?

Они, счастливые тем, что их простили, и все так благополучно закончилось, разом помотали головами:

- Нет! – и переглянувшись. – Только совсем чуть-чуть….

Стоявший рядом Ольвэ хмыкнул:

- Молодцы, все же... Надоест металл да камни – приходите, всегда приму…

Рассмеялись уже все четверо. Владыка Гаваней проводил их до самой тирионской дороги, и, хитро улыбаясь, подарил Финвэ на прощание темную  плетеную бутыль.

Форменос встретил их благостной тишиной наконец-то оставленного беготней и ссорами дома. Серебряный свет Тельпериона едва вступил в свои права, и праздник в Тирионе еще только едва начался. В жилой половине было пусто, только на верхнем этаже, в комнате Макалаурэ, было распахнуто настежь окно, и горели свечи на столе. Финвэ отправил валившихся с ног от усталости близнецов спать, а сам ушел к сыну, в мастерскую, прихватив альквалондский подарок.

Рыжие поднялись к себе, но свечи зажигать не стали. Серебряное свечение небес как-то нежно успокаивало и напоминало обо всем хорошем, что случилось с ними сегодня. И тогда они устроились на низком подоконнике, своем излюбленном месте, друг напротив друга, и молча улыбались, глядя в окно. Хотелось спать, но день, такой чудный и радостный, все не хотелось отпускать. Ведь завтра все начнется сначала:  тычки, ругань и бесконечные ссоры…

Дверь тихо скрипнула, впустив в комнату Макалаурэ. Он нерешительно остановился на пороге, глядя на них ласково и чуть виновато:

- Я слышал коней. Вы вернулись уже…

Амбаруссат кивнули молча, глядя на старшего брата настороженно. Он вздохнул, повел плечами и опустился рядом с ними на колени.

- Я хотел сказать вам… Я весь день думал о том, что ты сказал мне, Тэльво. Вы правы, я ни о чем не думаю, кроме песен… Мне очень жаль... И утром, что не одернул средних… Вы ведь простите меня?..

Близнецы мгновение еще помедлили, будто решая, не шутка ли это, а потом одновременно бросились старшему брату на шею.

-  Кано! Ты мне не слушай, я глупость сказал, я просто очень разозлился.. Ты замечательный, правда, – залепетал Тэльво, прижавшись к его плечу.

Макалаурэ рассмеялся с облегчением, крепко обняв их обоих и ткнувшись носом в рыжие вихры:

- От вас пахнет морем…

- Финвэ возил нас в Гавани, Кано! Там так здорово! – и они наперебой  стали рассказывать брату, заливисто смеясь и размахивая руками, обо всем, что с ними приключилось сегодня.

Макалаурэ слушал, дивился, кивал и смеялся вместе с ними. И не было ничего лучше, чем сидеть втроем на полу, в затканной серебряными сумерками комнате и говорить, говорить, говорить… Внезапно Амбарто сладко зевнул и, смутившись, ткнулся носом Кано в плечо:

- Ой…

- Нет, не «ой», - отозвался старший. – Спать пора. Ложитесь.

- Ммм… а ты посидишь еще с нами, пожааалуйста? -  Тэльво смотрел на брата с таким искренним обожанием, что отказать ему было невозможно.

- Посижу, - согласился Кано, подталкивая обоих к кроватям.

- А песня?... Кано, ты дописал ее, правда?...

Брат чуть смущенно вздохнул:

- Правда… мне только не очень приятно вспоминать, что из-за нее…

- Кано!!!! – в один голос завопили близнецы. – Перестань уже! Ты лучше спой нам ее, а? Пожалуйста?

Певец рассмеялся и пересел на краешек кровати Амбарто, поправил на обоих  одеяла.

- Ладно. Только вы спите…

Амбаруссат дружно кивнули и свернулись уютными клубочками. Макалаурэ пел, и песня была очень красивая, нежная и крылатая. Они засыпали, и голос его медленно начинал грезиться волнами, ветром и быстрой, радостной скачкой по медвяному лугу…

Они уже не слышали, как по внутреннему двору простучали копыта коней, и в дом вошли печальные и разочарованные Морьо и Турко: праздник отчего-то был им в тягость и не радовал, они вернулись совсем-совсем рано. Охотник переодел только куртку, кликнул Хуана, и снова ускакал в мерцающий серебряный полусвет окрестный лугов и далекого леса.

Морифинвэ долго сидел в каминной один, пил вино и никого не хотел видеть. Потом встал и поплелся к мастерским, искать Курво…

Когда начался утренний Час Смешения Света,  вернулся Майтимо. Радостный, улыбающийся, с разноцветными ленточками в волосах. Он тихо поднялся в комнату к близнецам и положил каждому на кровать по маленькому шелковому свертку: он специально ушел пораньше с праздника, и заглянул к матери, чтобы передать младшим подарки: красивые бледно-зеленые рубашки, расшитые шелковыми нитками в тон. Амбаруссат спали сладко, разметав по подушкам рыжие кудри. Нельо погладил их по головам и хотел тихо уйти, но неожиданно, шагнув в галерею, нос к носу столкнулся с насупленным и мокрым от росы Охотником.

- Турко? Ты чего тут? – шепотом спросил Рыжий.

- Ничего, - буркнул Тьелкормо, оттеснив старшего плечом от двери и аккуратно вкинув в комнату что-то маленькое и тяжелое. Оно мягко шлепнулось об пол, и Охотник тут же затворил дверь. Мрачно глянул на удивленного Майтимо.

- Чего встал, Рыжий? Спать пошли…

Нэльо удивился еще больше, но позволил себя увести.

Золотой свет прокрался в Форменос уже через несколько часов и принялся настойчиво щекотать близнецам веснущатые носики. Они поворочались еще немного, пытаясь спрятаться от нового дня под одеялами, но свет был настойчив, и пришлось, все же, проснуться.

- Доброе утро, - сказали они друг другу хором и тут же с радостными воплями принялись примерять обновки.

Рубашки были очень красивые, но чуть тесноваты в плечах.

- Мать давно нас не видела, - грустно усмехнулся Амбарто.

Тэльво кивнул в ответ и улыбнулся:

- Ничего, навестим ее как-нибудь, она перешьет... А пока можно и так походить.. Красиво.

- Да.. Так и спустимся?

- Конечно! Пусть Нэльо будет приятно... Наверняка он постарался… - сказал младший.

Но Амбарто смотрел куда-то в угол, приоткрыв рот от изумления,  и только и сумел прошептать:

- Т-турко…

- Нет, - удивился Тэльво, - вряд ли он поехал бы к маме после праздника…

- Да нет, же!!! Смотри!

Младший быстро оглянулся и обомлел.

На полу, в прямоугольнике золотого света, потоком льющегося из окна, сидел маленький пушистый волчонок.

Сколько раз они, еще совсем малышами, просили старшего брата привезти им с охоты такого… Братья переглянулись. У обоих почему-то дрожали губы. Амбарто подхватил нежданный мохнатый подарок в охапку, и они опрометью бросились вниз, в каминную.

Турко стоял у стола, что-то показывая Финвэ на карте. Близнецы со смехом и радостными воплями повисли у него на шее, повторяя на два голоса лишь одно:

- Спасибо, спасибо, спасибо!

Турко густо покраснел до самого воротничка охотничьей куртки и сердито сопел, но почему-то не делал даже попытки стряхнуть с себя вопящих близнецов.

А за его спиной Атаринкэ и Морьо старательно прилаживали на окно новый витраж. Он сиял алым и золотым, причудливо дробил свет, рисуя на стенах диковинных рыжих зверей. Феанаро стоял рядом и скептически щурился, наблюдая за работой.

- Понимаешь, отец, - виновато и серьезно объяснял Морьо хмурому Феанаро, - мне так внезапно пришла сама идея.. Так красиво – алое и золотое.. И смальту я обновил.. Не смог просто утра дождаться.. Ты ведь не очень сердит за тот, старый?....

В каминную вошли Майтимо и Кано, изумленно оглядели комнату, переглянулись и рассмеялись.

Финвэ опустил голову на сплетенные в замок пальцы и мудро, печально улыбнулся.

Маэдрос, Луинлот, привет...
*задумчиво чешет макушку, читая очередное произведение в анке полоумной полуэльфы*

Линэльвен, эм... а она наполовину эльфийка, наполовину кто ещё? Я вот лично в шоке от такого видения Арды...