А вот и не надо))

Луинлот, про Валар.

Луинлот, ладно, неважно... Глюки.

Луинлот, знать бы что)

Луинлот, а я не знаю)

Канафинвэ, какой опять?

nolofinve
Мать Феанорингов

По окончании Войны Гнева двое уцелевших сыновей Феанаро пришли к полководцу валинорского войска майя Эонвэ требовать, чтобы отдал он им Сильмариллы из короны Моргота, дабы исполнена была Клятва. Но отказал им в этом Эонвэ, предложив взамен явиться в Амане на суд Валар. С тем и покинули Феаноринги лагерь победителей, а многие эльдар смотрели им вслед гневно, называя братоубийцами и преступниками.
  Был в то время среди эльфов войска лорда Арафинвэ некий Нолдо. Всю войну бился он отважно в первых рядах воинства, за что заслужил вознаграждение от самого Эонвэ. Когда же посланник Эонве, эльф из Ваниар, спросил про имя воина, то тот ответил негромко: 
  - Умбарто имя мое...
  Странным показалось Ваниа, что такой храбрец зовется Обреченным, но мало ли чего не бывает на свете.
  Этот же Умбарто старался держаться подальше и от лорда Эонве, и от лорда Арафинвэ. Шел он вместе с отрядом Нолдор, которые видимо его оберегали от слишком пристальных взоров начальствующих лиц. Однако в тот день, когда Эонве говорил с сыновьями Феанаро, некоторые из эльфов видели Умбарто плачущим так горько, будто потерял он кого-то из близких или родичей.
  Вечером того же дня лорд Эонвэ пировал у лорда Арафинвэ, предводителя Нолдор. И только слуги-Ваниар увидели, как подошла к его шатру высокая эллет.
  Говорили потом эти эльдар, что показалась им она прекраснее зари. Багряное бархатное платье было на ней, расшитое золотом по подолу и рукавам, а сверху наброшен темносиний плащ с капюшоном, который затенял лицо. Глаза красавицы сияли звездным светом, а прядь волос, выскользнувшая из-под капюшона, напоминала первый луч Анары на еще темном небосводе.
  И сказала сия эллет обомлевшим слугам лорда Эонвэ:
  - Пригласил меня к себе лорд, и велел дождаться в шатре своего прибытия.
  Хотя никогда доселе не приходили к суровому вождю валинорского воинства ни жены, ни девы, слуги и не подумали ослушаться, настолько властно говорила с ними эльфийка. Пропустили они ее в самое сердце шатра, где рядом с ложем полководца стоял ларец, скрывавший Сильмариллы.
  Когда же лорд Эонвэ вернулся со званого пира, то увидел он возле своего ложа небрежно сброшенное багряное платье с золотым шитьем. И пустое место вместо ларца. Задняя же стенка шатра была распорота ножом.
  Расспросивши челядь, страшно разгневался полководец.
  - Высокая и рыжеволосая? С сияющим взглядом? О, неразумные эльдар, неужто вы не могли отличить воина от хрупкой девушки? Ибо старший сын Феанаро обманом завладел Сильмариллами у вас на глазах.
  Один из Ваниар осмелился возразить:
  - Слышали мы, что Нэльяфинвэ Феанариону сын Нолофинвэ отсек кисть руки, освобождая того из ангбандского плена... У леди же обе руки были на месте.
  Но сказал лорд, что они не только глупцы, но и слепцы и начал снаряжать погоню.
  Передовым заставам приказ остановить похитителя был передан по осанвэ. Но как раз за мгновение до того через последнюю заставу проехал всадник в синем плаще, который сказался посланником лорда Эонвэ к королю Нолдор-изгнанников Эрейниону.
  Среди стражей заставы были синдарские лучники Элуред и Элухил, сыновья Диора Аданэделя, последнего правителя Дориата. В свое время разгневанные воины одного из погибших в Дориате сыновей Феанаро, оставили их - тогда малых детей - в лесу одних, пылая местью за своего лорда. Но братья выжили, и теперь служили в валинорском войске, желая после войны отбыть за море, где уже пребывала их сестра Эльвинг.
  Услышав разумом приказ задерживать всех подозрительных лиц, братья поглядели вслед удаляющемуся всаднику, и эльфийским взором разглядели рыжие пряди волос, выбившиеся из-под сбившегося капюшона.
  - Братоубийца! - крикнули Синдар и выстрелили из луков...
  Но лишь приник к шее коня всадник, и вскоре исчез из виду. Хотя братья были уверены, что по крайней мере одна стрела попала в цель.
  Еще через два дня Майя Эонвэ прибыл в лагерь Нолдор-изгнанников.
  Король Эрейнион встретил высокого гостя одетым в черное и с распущенными волосами. Когда же Эонвэ потребовал сказать ему, где пребывают ныне Феаноринги, то сын Финдекано ответствовал:
  - Я сам отведу вас к ним...
  Возле одного из шатров сидели двое юных эльфов, похожих друг на друга как две капли росы. Они также были одеты в траур, равно, как и третий эльда - темноволосый сероглазый Нолдо.
  - Эллерондэ, - окликнул одного из близнецов Эрейнион, - ну что?
  - Все также, - тихо ответил юноша, - ни я, ни брат, ни Тьелпэ не можем уговорить их начать церемонию погребения...
  - Лорд Эонвэ, - сказал сын Финдекано, - хочет видеть твоего названого отца...
  Эллерондэ встал и склонился перед майя. Затем провел его внутрь шатра.
  И застыл на месте полководец, а гнев его уступил место жалости и скорби.
  На ложе, воздвигнутом из связанных вместе копий, лежала мертвая эллет, одетая в коротковатое для ее роста платье из серебристой парчи. Медно-рыжие волосы ее разметались по плащу, укрывавшему ложе.
  Кто-то одел ей на голову тяжелый мужской венец из черненого серебра. В венец были вставлены звездные камни - по одному с каждой стороны. Выемка посередине оставалась пустой.
  И майя вспомнил, что этот венец носил лорд Феанаро - до того, как его сослали в Форменос.
  По обе стороны ложа сидели Феаноринги - рыжеволосый Нэльяфинвэ и брат его Канафинвэ. Они держали руки мертвой: Нэльяфинвэ в единственной руке, Канафинвэ в обеих ладонях.
  Братья не шевельнулись... Они не видели ничего, кроме лица матери в сияющем звездном свете. Нерданэль не отличалась особой красотой, но сейчас она была прекрасна как Валиэ... И Эонвэ понял, что она успела обнять сыновей и умерла умиротворенной. Глашатай Манвэ Сулимо молча повернулся и вышел из шатра. Он плакал...

/Мой мозг снесло... А поймать не знаю как.../

Не помню... но там крутой такой труд... ещё дочитать никак не могу...
Маэдрос, перенесу... и тот тоже, когда дочитаю...

Канафинвэ, тот - это какой? Если с феста - то не стоит. Мерзость мерозостью.

Луинлот, про Мандос. Не верю.

Вот ещё один...
Иври
Трое из Гаваней

Незадолго по падения сирионских Гаваней.
Услышав знакомые звонкие голоса, Келебримбор осторожно приоткрыл ставни и посмотрел на двух удивительно похожих мальчишек. Близнецы увлеченно обсуждали герб, нарисованный у входа в скромное жилище Куруфинвиона.
- На дедушкин похож, - уверенно заявил один из близнецов, повыше.- Тут цветочек в середине, а у дедушки лепесточки, - возразил ему брат, сверяясь с толстой книгой.- Не велика разница, - продолжал гнуть свою линию Элрос.
На взгляд Келебримбора, мальчишки сильно вытянулись за время, прошедшее с последней встречи. Меховые куртки свободно болтались на тонких фигурках, из рукавов жалобно выглядывали худые запястья.Вокруг цыплячьи шеек были в три слоя намотаны плотные шарфы. 
Хозяин дома распахнул окно и строго вопросил:
- Могу я узнать, какая нужда привела сюда таких важных господ в столь ранний утренний час?
Элронд виновато посмотрел на Келебримбора:
- Мы разбудили тебя?
- Мы сейчас геральдику изучаем. Наставник велел нам проверить, у кого какой герб, - четко ответил на заданный вопрос Элрос.
- К тебе первому пришли! - поспешно добавил Элронд.
- Если бы не задание Пенголода, то не появлялись бы еще пару месяцев? - с горечью спросил Келебримбор.
- Мы болели, и нас мама не пускала! - на этот раз близнецы ответили одновременно.
С мамой все было ясно, а вот известие о затяжной хвори близнецов напугало куруфинвиона не на шутку. Близнецы родились крошечными, и в доме правителя Сирионских Гаваней на несколько недель воцарилось тревожное ожидание. Но все обошлось, и меньше чем через год сыновья Ардамирэ, цепляясь друг за дружку, уже неловко топали по каменным полам. От их дружного рева у окружающих закладывало уши, когда они валились одновременно с ног.
Мастер, как был, в одной рубахе и босой, перемахнул через подоконник. Сгреб непосед в охапку и поспешно втащил в дом, позабыв обиду.
- Такой холод, а вы нараспашку шляетесь!
- Пенголод говорит, что «надо закаляться»! - Элросу хорошо удалась интонация известного зануды.
- То-то он в лисьей шубе разгуливает! - проворчал Куруфинвион.
Он усадил близнецов на широкие табуреты поближе к очагу и подбросил дров в огонь.
- Уф, жарко! - Элрос скинул куртку на пол, но под укоризненным взглядом брата подобрал и повесил на крючок.
Элронд продолжал чинно сидеть в верхней одежде, сложив руки на коленях. Элрос по-хозяйски прошелся вдоль рабочего стола. Стянув пару листов бумаги и угольные карандаши, вернулся к брату.
- Садись и ты! - великодушно предложил мальчик хозяину, похлопав рукой по свободной табуретке.
Келебримбор, посмеиваясь, принял приглашение.
- Рассказывай! - приказал Элрос, пристроив бумагу на коленях и уверенно рисуя ромб.Геометрическая фигура вышла кривоватой. Юный художник, не смущаясь, вписал в нее круг и, высунув кончик языка, начал выводить "цветочек".
- Что ты хочешь услышать? - не ожидая подвоха, осведомился Куруфинвион.
- Откуда такой герб, почему…- звезда Феанора обросла лишними лучами и смахивала на ежа, свернувшегося клубком. Элронд, вытянув шею, наблюдал за художествами брата. Услышав имя Феанора, Элрос проткнул бумагу, поцарапав колено сквозь штаны остро заточенным стерженьком. Элронд смотрел на Келебримбора широко раскрытыми глазами. Внезапно мальчишки вскочили и, позабыв куртку Элроса, выскочили за дверь. Келебримбор даже не предпринял попытки их догнать - дети Ардамирэ знали подворотни и закоулки города лучше любого взрослого. Порванный рисунок несколько дней валялся на полу - мастер старательно обходил его, не притрагиваясь. Потом он обнаружил его среди набросков, куда Морион положил его, не задавая лишних вопросов.

Они вернулись через неделю. Настороженные, виноватые, изо всех сил делающие вид, что ничего особенного не произошло. Съежившись под хмурым взглядом мастера, Элрос, пряча глаза, пробормотал:
- Я куртку тут оставил.
- На крючке висит, - ледяным тоном ответил Куруфинвион.
Мальчик сдернул куртку, да так, что капюшон оторвался напрочь. Келебримбор хотел было высказаться по поводу молодых талантов, но у сына Ардамирэ было такое жалобное лицо, что мастер молча достал из шкатулки нитку с иголкой и, присев на свой любимый табурет, принялся приводить несчастную куртку в порядок. Мальчишки оживились, встали с двух сторон от нолдо, и Элронд даже осмелился положить Келебримбору голову на плечо. Куруфинвион растаял окончательно, но виду не подал. Все было отлично, пока неугомонный Элрос не решил уточнить:
- Почему ты считаешь себя феанорингом? Ты совсем не похож на верных Феанора.
- Ты их много видел?
- Нет, но нам мама рассказывала.
Келебримбор примерно представлял, как Эльвинг описывала убийц своих родителей.
- Маэдрос Жестокий, Карантир Мрачный, Келегорм Коварный … - принялся перечислять Элронд эпитеты, которые более подходили Саурону, нежели благородным эльфийским князьям.
- Еще Амрод и Амрос, - подсказал Келебримбор.
- Рыжие, - подумав, ответил Элрос.
- А Маглор?
- Песнопевец! - бодро выпалил Элронд твердо заученный урок.
- Куруфин?
- Хитроумный!
- Это мой отец, - Келебримбор перекусил нитку и завязал узелок.
Мальчишки поспешно отодвинулись от своего старшего друга.
- Они разорители Дориата, - хмуро сказал сын Эльвинг.
- Да, так оно и есть. - подтвердил сын Куруфина.

Они опять ушли не попрощавшись. Пропали на месяц. Келебримбор ждал их, терзаясь сомнениями, и не выдержал первым, хотя Морион и пытался отговорить его. Друг оказался прав, как всегда. Правительница встретила Келебримбора вежливо, но холодно. Мальчиков он нашел во внутреннем дворике. При виде нолдо Элрос с независимым видом отослал мячик в дальние заросли и тут же полез вынимать, а Элронд так и застыл с отведенной для удара ногой. Келебримбор присел рядом с мальчиком на корточки.
- Я соскучился. Вы готовы меня выслушать? Да, я внук Феанора и сын Куруфина, племянник аж шести феанариони, но я очень привязан к вам. И я обещал вашему отцу за вами присматривать.
Элронд аккуратно поставил ногу на песок.
- У нас есть мама. Она за нами хорошо присматривает. Тебе я не очень-то доверяю - вы, феаноринги, злые.
- Недобрые вы, - подтвердил Элрос, пробираясь к мячу меж засохших стеблей высокого чертополоха.
Келебримбору очень хотелось обнять этих суровых малышей. Меньше всего они походили на синеглазого белолицего Эарендиля. Темноволосые, уже загоревшие под скупым зимним солнцем, с яркими серыми глазами - они сильно напоминали Келебримбору Берена, и все же в них сильно чувствовалась кровь древних эльфийских королей. Элрос, сильно поцарапавшись в колючках, стоял с гордым видом, отвергнув платок Келебримбора, не желая смыть кровь с руки и лба.
- Я бы хотел рассказать вам про Маэдроса Высокого, Маглора Златокователя, Карантира Упрямого, Келегорма Вспыльчивого, Куруфина Искусного и двух рыжих близнецов…

***
Более всего мальчиков захватил рассказ о спасении Маэдроса. Во-первых, выяснилось, почему у Высокого одна рука. Во-вторых, эту руку отпилил не кто иной, как родной брат прадедушки Тургона. История становилась семейным делом. Близнецы засыпали Келебримбора вопросами:
- Зачем Фингон захватил с собой арфу? Куда она потом делась? Почему орел раньше за Маэдросом не прилетел, когда его только приковывали?
Маглора близнецы воспринимали как бледную тень Маэдроса, беспрекословно следующего за своим лордом. Воин и песнопевец - все понятно.
- Но как он мог оставить брата в плену у Моргота? Он же не знал, что Фингон придет, - сведя брови, хмуро спросил Элронд.
Возможно ли описать малышам отчаяние, охвативших феанориони, потерявших одного за другим отца и старшего брата? Маглор, осунувшийся и почерневший от горя и тяжких дум, остановил рвавшихся в Ангбанд младших братьев. Особенно трудно пришлось с Келегормом. Талантливый военачальник и прекрасный оратор, Охотник зажег сердца многих, и укротить его стоило Маглору последних сил. Второй сын Феанора с трудом, но убедил феанорингов не поддаваться на провокацию Моргота и слег с лихорадкой. Сразу все оказались при деле. Келегорм с Хуаном искали необходимые Эльнарвэ травы. Снадобья, заготовленные в Амане, очень быстро подходили к концу. Амбаруссат разведывали подходы к Ангбанду. Хозяйственный Карантир заботился о всех бытовых мелочах, о которых его братья, как истинно великие стратеги, понятия не имели. Куруфин, с общего молчаливого согласия, занял место старшего. Келебримбор оставался при нем на посылках. Ненормальная, в тени Ангбанда, но жизнь налаживалась. Копили силы. Имя Маэдроса предпочитали не упоминать. Маглор пришел в себя, но ему не пришло в голову взять арфу и в одиночку отправиться в Ангбанд.
Пока Келебримбор подбирал подходящие слова для дополнительных разъяснений, мальчишки обратились к наставнику. Кому нажаловался Пенголод, догадаться труда не составляло. Супруга Эарендиля прислала исключительно вежливое письмо, в котором уведомляла сына Куруфина, что она не против занятий по рисованию, лепке и ювелирному делу. Но учитель истории у мальчиков уже имеется.

Луинлот, прааавильно досталось... нефиг детей бросать на "чужаков братьев-командиров"