Курво предоставил говорить деду, но иногда вставлял замечания - точные и по делу. Заодно рассказал больше, чем на совете, обо всем, что имело отношение к их войне. Турко выглядел смущенным и виноватым, а Махтан еще и подлил масла в огонь. Атаринке спуску давать не собирался - за брата он глотку готов был порвать кому угодно.
- Это было очень учтиво, мастер Махтан, - с трудом сдерживаясь в рамках приличия, упрекнул он деда. Интересно, почему тот его не воспитывает?
После ужина сразу уйти не получилось, еще какое-то время Курво провел с матерью и братом, а потом умчался все-таки к жене. Видно, так ему и суждено было теперь рваться пополам.
По крайней мере, следующий день принадлежал им. Атаринке понимал, что его могут искать, поэтому оставил в доме записку, но все-таки они уехали с Лехтэ вдвоем из города, как раньше.

Для Аралина это были странные дни. Уйдя из дома Махтана, он сперва без цели шатался по Тириону, не зная, куда податься, но ноги сами принесли его к родительскому дому. И он все-таки собрался с силами и постучал...
Когда пришел Келегорм, в гостиной был только Мелуидин, его отец. Аралин все еще спал - разговор был долгим и трудным для всех. Мать уехала - узнав о гибели младшего сына, она хотела хоть что-то узнать о приговоре.
Мелуидин, по эльфийскому обычаю, встал навстречу гостю.
- Приветствую, лорд Тьелкормо, - смотрел он с вежливым интересом. Весь Аман гудел, как растревоженный улей, от известия о возвращении Феанарионов с просьбой о помощи. Те, кто помнил Исход, поражались происшедшей перемене, прочие же думали о войне, о горе, которая она принесет - но никто не думал отойти в сторону.
- Прошу, - он указал гостю на кресло. - Вы к моему сыну? Я позову его. Прошу меня извинить, - хозяин чуть поклонился и вышел. Мелуидин достаточно хорошо понял по рассказам сына, что в такой ситуации лучше его разбудить.
Аралин появился через три минуты - привык собираться по-военному быстро. Впервые за последние столетия был без оружия.
- Приветствую, мой лорд, - поклонился он. - Прошу прощения, я не знал, что вы придете.

Отредактировано Куруфинвэ (2013-02-13 22:20:04)

Аралин знал, что лорд терпеть не может официальных разговоров, поэтому постарался подстроиться под тон Туркафинвэ. Он сел в соседнее кресло, но предложение рассказывать немного озадачило неразговорчивого нолдо.
- Приняли, - тихо ответил он. Аралин сам удивлялся этому. То, что он рассказывал о своей жизни, шло вразрез со всеми убеждениями родителей, а нолдо ни в чем не раскаивался, кроме предательства лорда. И все же... все же его приняли. Не было прежней непринужденности, но родители были родителями - они любили сына.
- Но, наверное, мы никогда не поймем друг друга, милорд. Кто видел войну, навсегда стал другим. Хотя... отец сказал, что пойдет за королем. Готовится сражаться. Говорят, что будет война, что пресветлые валар, - в голосе прозвучало плохо скрываемое презрение, - соизволили дать войска. Теперь все, кто оставался здесь, готовы драться - по свистку.
Он понимал, что решение возникло после разговора лорда с валар, но не знал подробностей. Спрашивать же не смел.

Аралин испуганно отшатнулся от окрика лорда.
Да ты... Ты ВООБЩЕ ничего понимать не хочешь. Ты... Ненавижу.
- Не понимаю, милорд? Чего?
Он тоже встал, глядя на мечущегося по комнате Туркафинвэ. В чем дело? Что с ним стало? Он всегда был таким... Нет, конечно, война сделала его жестче и решительнее, но он был готов стать таким, потому что иначе - путь в могилу или в трусость.
Если войска Амана переплывут море... Они станут такими же, как мы.
- Разве это плохо? - недоуменно спросил он. Разве плохо, что из беззаботных и безответных кукол выкуются свободные эльдар? Да, цена этой свободы была высока... но это лучше клетки. К тому же не верил Аралин в то, что кто-то изменится. И не мог представить себе этих наивных эльфов на войне.
- Думаю, этого не случится. Они не смогут измениться... слишком чисты, наивны и беспечны.
Словно бабочки... жаль будет, если они сгорят в пламени. Правда, может, Валар приложат хоть какие-то силы?

Увидев занесенную руку, Аралин побелел, как смерть, но не сделал попытки уклониться или блокировать удар. Смотрел, не отрываясь, в лицо лорда, по-прежнему не понимая. Но удара не было.
- Я бы отрекся от тебя, если б это тебе помогло. Но боюсь... Это тебя доконает,
В глазах мелькнула мольба - и исчезла, уступив место льду. Аралин опустился на колено, но это было вызовом.
- Ваше право, мой лорд, но я прошу сказать, в чем моя вина - чем я навлек на себя позор, - дерзко заявил он. Пощечину он стерпел бы, но это было унижением, которое смывают кровью, обидчика или своей.
-Прости. Ты сражался за меня, не задумываясь о том. что я могу ошибаться
Нолдо поднялся на ноги, гнев в душе мешался с растерянностью. Настроения лорда менялись с ошеломляющей быстротой.
- Я присягал вам и не вправе судить вас. Это я понял тогда, в Нарготронде - слишком хорошо понял. На всю оставшуюся жизнь. Вы не втягивали нас - мы знали, на что идем. Мы - нолдор Первого Дома - знали, что делаем.
Он говорил сдержанно и холодно, обида еще не улеглась.
Мы перестали быть самими собой. Аралин. Отреклись от себя.
- Что значит - быть самим собой, мой лорд?

- А оставаться эльфом и быть убийцей - это...
- У нас не было выбора, - привычные слова казались безвкусными, словно бумага. - Мы делали то, что было необходимо.
Только ведь и лорд знал все это, но отчего-то больше не верил. Это было непонятно Аралину, наверное, именно поэтому в голосе не было энтузиазма. Он верил лорду, но преждеони мыслили одинаково. Что же произошло такого, что сделало из лорда совсем другого эльда?
Нолдо в который раз удивился ходу мысли лорда, но все-таки сжал протянутую ему руку. Сказать ему было нечего, он даже не проводил Тьелкормо до выхода, как полагалось. Так и стоял посреди комнаты, глядя перед собой. Подумать... о чем? Нет, он не видел своей вины в убийствах. Телери следовало отдать корабли - и они первые напали на нолдор. Синдар должны были отдать Камень - а из-за глупого упрямства этого выродка полусмертного пострадал весь народ!
Оромэ, как и его сородичи, готовился к войне. Он уже знал, что не сможет участвовать в битве лично... это было слишком опасно для Арды. Сейчас Таурос был в своих любимых лесах - просто шел, вдыхая запах леса, когда услышал невдалеке чьи-то горе и боль. Чьи-то знакомые. Пройдя между деревьями, он вышел на поляну и сразу узнал упавшего в траву нолдо. Старый друг... Оромэ любил квенди с того дня, как впервые увидел их, любил всех вместе - и каждого. Этот с юных дней был его другом и спутником, и хотя много мутной воды утекло с тех пор - Вала хотел бы возрождения прежней дружбы. А сейчас Тьелкормо нужна была помощь. Он молча подошел и сел рядом на землю. Конь потянулся было к Тауросу, но тот лишь мимоходом потрепал животного, а сам коснулся рукой плеча нолдо.
- Что за горе гнетет тебя?
Прежде ему не раз приходилось утешать Феанариона, и Оромэ надеялся, что удастся и теперь.

Отредактировано Куруфинвэ (2013-02-14 00:13:10)

Оромэ слушал нолдо внимательно, не перебивая.
- Да, лорд отвечает за тех, кто пошел за ним, - кивнул вала, - но и каждый эльда принимает свое решение. Не бери на себя слишком много, Тьелкормо, - предостерег он. Стремление ответить за совершенные преступления было чрезмерным... от этого тоже стоило удержать.
Будто и не было шести сотен лет - Оромэ говорил, как с юношей-охотником. Непринужденно и дружески.
- Я боюсь... что с остальными будет то же... что Белерианд погубит аманских эльфов. что война их добьет. И их кровь тоже ляжет на мои плечи.
Вала покачал головой.
- Не думаю, чтобы это могло быть так... не верю в это. Если бы в наших силах было уберечь квенди от этой войны! Но - невозможно. Однако я верю моим сородичам, верю, что они знают силы квенди - и я верю вам. Верю, что эльдар хватит сил выдержать войну, не потеряв себя. Это... трудно, знаю. И горько, - в глазах Тауроса отражалась застарелая печаль воителя, вынужденного сражаться с братом. - Но - возможно.

Оромэ грустно кивнул.
- Твои слова звучат страшно, Тьелкормо. Я передам их Манвэ... но сердце подсказывает мне, что не все так безысходно, как думаешь ты. Я помню, как дал оружие первым квенди - для защиты жен и детей. Они... не любили его, никогда не любили, но умели сражаться. Страшна не только война - важно, зачем ты ведешь ее... Жажда мести сжигает, - тихо и словно бы себе сказал вала.
- Мы могли бы сразиться с Проклятым сами, - так же негромко продолжил Оромэ. - Но это будет стоть жизни Арде. Мир не выдержит второй столь разрушительной войны.
А в мире теперь так много эрухини, которых будет не уберечь. Нет, войну придется вести силами эльдар... и Таурос знал, в глубине души - знал, что его друзья выдержат испытание войной. Как выдержали многие и многие из изгнанников, сохранив сердца чистыми.
- Твоему другу ты не сможешь помочь, пока он сам этого не захочет, - печально подытожил Таурос. - Как не мог помочь брату, пока он не захотел принять помощь.
Оромэ не знал в точности, что происходило в Белерианде, но прозревал и догадывался о многом.
- И помни - нет преступлений, которые нельзя было бы смыть. Чертоги очищают фэа, но не стоит стремиться туда. А про Дориат лучше вам рассказать, - посоветовал он. - Все равно все станет известно.

Оромэ сочувственно кивнул, выслушав сбивчивый рассказ друга. Да, тот умел вот так - вспыхивать ненавистью, забывая обо всем. От отца досталось... Ушло ли? Знал вала и о Лютиен, и о судьбе Хуана... знал и о том, что с его даром что-то было не так - без подробностей, просто чувствовал. Но никогда не спросил бы.
- Вернутся. Не знаю, когда, правда.
Телери не возвращались долго. Ужас братоубийства намертво въелся в фэар - они не могли найти покоя и исцеления и много времени провели в Чертогах прежде, чем нашли в себе силы вернуться к жизни. И то не все - некоторые и по сей день оставались в туманных залах Мандоса по доброй воле.
- Никогда нельзя убивать в себе эльфа, а я почти...
Оромэ взял его за руку и заглянул в глаза.
- Ты жив. На твоей фэа много шрамов... но со временем они затянутся.
Если исчезнет главный. Клятва... Вала знал, что нарушить ее нельзя, а соблюсти - невозможно. Манвэ же молчал...

Оромэ покачал головой.
- Нет. Именно шрамы... они исчезнут.
Вала молча опустил голову, пряча лицо. Во многом Тьелкормо был прав. Много крови пролито, много дел наделано... Если бы нолдор ушли тогда иначе! Не взвалив на себя безумную клятву и кровь братьев... Но Оромэ был рад, что друг возвращается. Для исцеления нужно много времени, очень много - но рано или поздно оно завершится.
- Я и буду другом тебе, Тьелкормо.
Давно уже были прощены так больно ударившие тогда слова о золотой клетке, о рабстве. Оромэ долго не мог понять - за что? Почему? Теперь отчасти понял... и уж точно - все простил.
- Хуан вернулся, - помолчав, ответил вала. - Никогда? Поспешное решение... Мне казалось, ты научился не только просить прощения, но и принимать его.
Настаивать он не собирался, понимая, что встреча будет непростой для нолдо. Пес же давно скучал по бывшему хозяину.

- Дурашка, - вздохнул Оромэ. И всегда таким вот был - благородным и непутевым. Теперь стал совсем другим, но в главном не изменился. - Цена дружбе одна - ответная любовь. И никаких иных заслуг не надо. А дружить ты теперь умеешь.
По-настоящему дружить. Не восторженно служить брату, не помыкать - пусть и с любовью - псом, а именно дружить. Умел или по крайней мере учился.
- Помню, конечно... - и не раз Оромэ пытался утихомирить эту ревность. - Нет, я не знал твоей жены. То есть видел, но близко знакомы мы не были. Спроси Кователя, - подсказал вала, - он хорошо знает Нэнхен. И Лориэн.
Оромэ вгляделся в лицо друга.
- Ты бы сходил и вправду в сады Лориэна, - тихий и ненавязчивый совет. Там исцеляются душевные раны и рождаются новые силы для борьбы.

- На охоте я всегда тебя жду, - улыбнулся Оромэ. - Приходи. И все-таки подумай... от целителя не отказываются.
Вала посмотрел на поднявшегося нолдо. Да... тот и правда был исполнен решимости ехать к дяде. Это было правильно - все равно ведь история эта станет известна в Амане. Скверно... Но что сделано - то сделано. Таурос тоже встал - он был на голову выше Турко, но это скрадывалось при разговоре.
- Удачи тебе, Тьелкормо, - задумчиво сказал вала. - Приходи. В любое время. Ты еще не забыл, как меня искать? - улыбнулся Оромэ. Казалось, что найти валу в лесу практически невозможно, но те, кто хотел, умели это делать.

Арафинвэ был занят - разговаривал с кузеном, Ингвионом. Двум народам предстояло вместе готовиться к войне и вместе сражаться, потому они и обсуждали все важные вопросы - было уже решено, что воинство ваниар поведет сын их короля. Услышав о приходе племянника, Финвион попросил его подождать и позвал сразу же, как только освободился.
Пригласил Тьелкормо сесть, сам сел рядом - но начало разговора сразу дало понять, о чем пойдет речь. Арафинвэ печально вздохнул.
- Я знаю историю Финдарато, - тихо ответил он. В самом деле - знал. И восхищался сыном... И отчаянно ждал его. - Но если хочешь - расскажи...
Могло быть так, что сторонние свидетели знали меньше - или иначе видели происшедшее. Если Тьелкормо хотел рассказать о чем-то, Арафинвэ не стал бы ему мешать.
Я готов отвечать на любые вопросы.
Ингалауре задумался. Не только ради истории Финдарато приехал сюда племянник - об этом Финвион догадывался. Было что-то еще, что терзало его. Арафинвэ был достаточно проницателен, чтобы догадаться.
- Как вы вернули Сильмарилл? - негромко спросил он, уже зная, каков будет ответ.

Арафинвэ готов был услышать что-то в этом духе, но... скорее - что они напали на Берена и Лутиэн или... Не вторая Альквалондэ. Финвион уронил голову на руки - слишком страшно было слышать это. Второй раз... и снова - телери. Вспомнилась короткая фраза Куруфинвэ - "тогда еще не пал Дориат". Он не уточнил - как. Теперь Арафинвэ знал, что прозвучало в голосе племянника - скорбь.
- Вот оно, значит, как, - негромко, ни к кому не обращаясь, произнес король. Вот почему Манвэ говорил об омытом кровью многих Камне. Вот через что прошли оставшиеся в Белерианде нолдор...
Но как сумели племянники пройти путь оттуда - сюда? Второй крови оказалось довольно?
- И... что же? - теперь он смотрел в глаза племяннику, без осуждения по-прежнему, с жалостью и глубокой мукой.

И снова Арафинвэ молчал, слушая племянника. Да, хорошо, что тот рассказал правду сам - все равно стало бы известно. Финвион даже догадывался, каким будет конец истории.
- И все-таки ты этого сделать не смог, - почти утвердительно сказал он. Если бы Тьелкормо сумел обменять жизнь детей на Сильмарилл... нет, в это Арафинвэ не верил. - И тебе Камень отдали.
И дальнейшее было понятно. Ингалауре не знал только, какую роль сыграл во всем этом Куруфинвэ. То, что он слышал о двух братьях, и то, что помнил сам, подсказывало, что инициатором всех поступков был именно младший. Но он все-таки пришел сюда, в Аман... и Арафинвэ видел за каменной маской племянника искреннее раскаяние. Об этом нужно было поговорить с самим Куруфинвэ, наверное.
- Спасибо, что ты рассказал все это, Тьелкормо, - король коснулся запястья Феанариона. - Я сожалею о гибели вашего брата... Морьо был отважным воином. Да смилуется над ним Судия, - как и над всеми погибшими... снова, как в кошмаре - эльдар против эльдар...