Становилось все холоднее, да и с едой было напряженно. Рыбы, которую удавалось поймать, хватало разве что собакам. Так что вечером Курво не выдержал и отправился на охоту. Шансы, конечно, были малы... Да и не нашел бы он ничего, если бы не нашли его самого.
Сзади раздалось легкое поскрипывание. Атаринке стремительно обернулся, вскидывая лук - и вовремя. К нему шел белый, почти сливавшийся с окружающим рельефом, медведь. Тот выбрался из-за ближайщего тороса - до этого ни намека на зверя не было. Поняв, что его заметили, зверь встал на задние лапы, нападая. Курво выстрелил раз и другой - повезло, что близко было. Медведь упал, и добычу Атаринке, тихо ругаясь на тяжесть зверя, приволок в лагерь. Мяса должно было хватить надолго, а жиром, как он напомнил остальным, можно было лечить обмороженные щеки. Шкура пошла бы на одеяло.

Курво заметил, что брат обиделся на него, и понимал, почему. Но объясняться не собирался - гордость взыграла. Нэнхен пыталась утихомирить мужа, но без толку - тот вырвался и куда-то поспешил по целине. Как видно, тоже на охоту. Атаринке сплюнул было в сторону, но устыдился и пошел вдогонку. Одному далеко уходить было опасно, а Турко такие соображения не остановят, значит, надо было догонять.
Вот только далеко брат не ушел. Вдруг пропал, будто и не было его... Промоина!
Курво рванул вперед бегом, на ходу сбросив плащ, шапку и меховые сапоги. Нырнул, не думая уже ни о чем. От ледяной воды сердце будто перестало биться, тело свело судорогой. Полминуты в такой воде - смерть... Темнота, ничего видно не было кругом. Великие Валар, да помогите же!
Турко затянуло под льдину, поэтому и не видно было. Атаринке просто наткнулся на него. Вынырнул, выталкивая брата на воздух. К ним уже добежали братья-верные, вытащили сначала своего лорда, потом Курво, укутали во все плащи обоих. Атаринке жадно глотал воздух, тот казался почти что теплым.

Отредактировано Куруфинвэ (2013-02-02 00:35:13)

Ко рту поднесли флягу с чем-то. Курво послушно глотнул, горло обожгло огнем, зато по телу прошло тепло. Потом его растерли спиртом - больно было ужасно, точно кожу сдирали с живого, но Атаринке даже не дернулся. На брань Нэнхен внимания не обращал, потому что именно так о себе и думал. Что у него в голове было? Чудо, что вообще хоть что-то сумел! Нужно было вытаскивать... А он? О чем он думал? Приходилось честно признаться себе, что - ни о чем. А точнее, об Эленвэ, которую не вытащили.
Тело постепенно оживало, сердце начало стучать ровнее. Голову, правда, все еще ломило - мокрые волосы так быстро не сохли. Под бок подкатился Турко - Курво прижал к себе брата, согревая, уткнулся носом в шею.
- Идиот, - еле слышно ответил он, как когда-то давно, много лет назад. Вот только злости уж точно не было в голосе, только страх за непутевого брата. А еще отчего-то щипало глаза, наверное, от соли с волос. И вода текла по лицу.

К огромному удивлению Курво, ни он, ни Турко не простыли даже. Ничего не случилось и с братьями-верными, проведшими ночь без плащей. И все билась в мозгу назойливая мысль - почему там, в ледяной воде, отчаявшись что-то увидеть, он позвал на помощь? Ведь это же не сознательным было порывом, там уже думать сил не было! Просто нужно было спасти Турко. И - спас ведь...
Брат выглядел притихшим и расстроенным. Атаринке же не мог решить, злиться ему на себя за слабость, радоваться ли чуду... Хотелось как-то утешить Тьелкормо, и вел себя Курво как ни в чем не бывало, только немного заботливее стал к брату. И на Нэнхен глядел весьма нелюбезно, когда та пыталась рот раскрыть.
Но, наконец, кончилось и медвежье мясо. Пока хватало рыбы, а вот дальше снова вставал призрак голода. Припасы у них еще оставались, и еще был лембас - но этого могло хватить ненадолго. Нужно было кого-то ловить. Курво не отказался бы от еще одного медведя, но пока что оставалось только туже затягивать пояса..

Нехватка пищи сказывалась в первую очередь на собаках. Они не понимали, что значит - подтянуть ремни, они не понимали, куда идут и зачем. И Курво видел, что с каждым днем их все труднее призывать к порядку. В конце концов началась драка... и он впервые увидел, как бьют животное - не дикое, которое - враг и которого можно убить, а то, которое силой заставляют быть слугой. Атаринке передернулся так, как будто плеть ожгла его спину. Это было неправильно. Совсем.
- Так нельзя, - тихо сказал он. - Нельзя делать из животных рабов.
Даже если им придется самим тащить поклажу - так делать нельзя..
- Так мы никуда не доберемся.
Верные удивились, но в разговор не лезли. Да и Курво не сказал больше ничего, отошел и сел в снегу, подтянув колени к подбородку.
- Пятьдесят лет, - тихо сказал он самому себе. Они шли едва ли два месяца. Пятьдесят лет. Восемь тысяч погибшими. Тогда это были всего лишь цифры. Сейчас - кошмар реальности.

На следующий день эльфы сами повезли сани. Курво шел впереди, проверяя дорогу, братья помогали везти. Потом менялись. Вечером, остановившись на ночлег, мужчины ушли охотиться.
В этот раз повезло - снова попался медведь, и, к общему удовольствию, крупный. Вчетвером его доволокли до стоянки, но издалека еще услышали визг и крик. Кинулись туда и поняли, что уже опоздали - одну из собак ее товарки загрызли.
Атаринке не знал, что делать. Росло ощущение, что зря они вообще с собаками связались... очень зря. Но куда же их теперь девать?
- Можно сделать намордники, - беспомощно предложил он.
Неужели, чтобы заставить собак просто выжить, их придется вот так бить? Или они и вправду - неприручаемые хищники? Натуре эльда такие поступки претили, но был ли иной выход? На душе было гадко и муторно.
Братья пожали плечами, но было очевидно, что они согласны с Нэнхен. Льды - не место для нежностей. Феанориги оставались не просто в меньшинстве, а еще и в тупике. Курво молча разделывал медведя, вырезая куски на ужин. Собаки поужинали своей товаркой, но этого было мало - пришлось кинуть потроха и опять растаскивать свару.

С высказыванием майэ Курво спорить не стал - его идея ему тоже не шибко нравилась. Да, их было слишком мало, чтобы справиться без собак. А все-таки странно и неприятно было слышать свои же собственные доводы...
Да, глупо сожалеть о сделанном. Все равно назад им не вернуться.
Атаринке крепко стиснул пальцы брата и встал, высоко вскинув голову. Голос звучал горячо, страстно и убежденно, как раньше, когда он мог речами убедить кого угодно и в чем угодно.
- Назад пути нет. Значит, идем вперед, и будь что будет. Это не сложнее, чем сражаться, не правда ли? Разве наши души ослабли? Разве мы научились сдаваться без боя? Вперед, нолдор! Auta i lome!
Клич подхватили братья-верные. Курво давно знал, что от такого вот дружного крика настроение поднимается и возвращается бодрость.
- Ужинать, - скомандовал он, - и спать. Нэнхен, спела бы ты?
Он и сам бы спел, да только... только последняя песня была еще в Амане.

По крайней мере, цели своей Курво достиг. Все приободрились и перестали тосковать. И Атаринке понял, что в походе он падать духом не имеет права. Никогда. В нем снова полыхнул угасший было огонь - только теперь не уничтожающий уже.
Жаль было, что Нэнхен не поет. Все они здесь, наверное, такие... и все-таки Курво решил, что нужно будет попробовать вспомнить хоть что-то.
А ночью их разбудил яркий свет. Все выбрались из палатки... По небу плясали сполох огня, белого, голубого, желтого, рассыпались узорами, вспыхивали молниями, перекатывались волнами. Атарике замер в восхищении, как и верные, как и Турко с Нэнхен.
- Удивительно... - тихо сказал он в ответ на слова брата.
Чудо закончилось лишь к утру, когда пора было собираться в путь. У всех словно бы открылось второе дыхание, так что за день прошли, точнее, пробежали немало. Медвежье мясо вернуло силы собакам, они перестали грызться. А вечером у промоины Аралин подбил моржа - клыки сохранили на память, а мясо пустили на корм собакам же - пахло оно отвратительно.

Клыки Нэнхен, разумеется, высмеяла, но Курво не обратил особого внимания. Кость - слишком ценный материал, из нее в пути можно было бы сделать что-то полезное. Хотя бы ножи, наконечники для стрел - оружие могло пропасть, сломаться, затупиться, да что угодно. Материалом не бросаются.
А вот предложение смазать лыжи было очень даже толковым. Теперь они ехали и легче, и быстрее. Да и полозья саней смазали - собакам стало полегче. Хотя ведь и груза было уже гораздо меньше.
- Ты думаешь, кости горят? - вклинился в обсуждение Атаринке. - Жир-то точно горит... но он для дела нужен. А разводить огонь можно вон на торосе, если не боитесь приманить медведей.
Торос им точно не протопить, но огонь издалека заметят.
Правда, слово "костер" оказалось волшебным - при мысли об огне у всех так засияли глаза, что отказываться от маленького счастья было трудно. Пришлось собирать вместе кости медведя и моржа.
Огонь развели, и вокруг небольшого костра сгрудились все пятеро. Лица расцветали улыбками при виде языков огня, и даже вонючий дым никого не смущал.

От костра была не только радость и тепло, но и прок - Нэнхен вскипятила воду, заварила сушеные травы и сварила бульон.
- Как же мало нужно для счастья, - расслабленно заметил Араэстель, отодвигая пустую кружку. И в самом деле, настроение у всех было отличное.
Байка Нэнхен вызвала общий смех, но, успокоившись, Курво авторитетно махнул рукой:
- Вранье. Во-первых, нас ценили дороже, а во-вторых, втроем они нолдо бы не завалили! Так что умножай на десять.
Опять посмеялись.
Вечер вышел удачным, мирным и тихим - вообще здесь, во льдах, ссоры были довольно редки. Да и унывать больше никто не пытался - взбодрившиеся Феаноринги поддерживали и друг друга, и верных. Жизнь текла своим чередом, хоть и была непривычной, но - постепенно эльдар обвыкли. Не такими уж и страшными оказывались легенданые Льды.
На следующий день продолжали путь.

Травить байки продолжали и на следующей стоянке. Курво посмеялся вместе со всеми - вообще-то он предпочитал более интеллектуальный юмор, но не хотел рушить компанию.
- Я слышал немного иначе, - подхватил он побасенку брата. - Что Саурон с доносом на того военачальника к Морготу побежал. Тот выслушал, вызвал обвиняемого и говорит - кого это ты сволочью назвал? Тот ответил, что Манвэ. Моргот Саурона и спрашивает: а ты про кого подумал?
Нэнхен мастерила себе подобие лютни. Да уж, Кано таким инструментом убил бы мастера, его сотворившего, но здесь другого не было. И, конечно же, майэ не удержалась от насмешек.
Атаринке выслушал и пожал плечами:
- Разумеется, ты права. Учитывая, что на один костер нужно полмедведя - да, мы могли бы наслаждаться огнем еще целых два раза.
Про героизм он пропустил мимо ушей. Вряд ли она оставила бы мужа без огня тогда, после добычи прошлого медведя - но это он озвучивать не стал. Вероятнее всего, раньше Нэнхен и не подумала о такой возможности, но Курво не хотел говорить это вслух, надеясь, что она поймет и намек.

Как и ожидал Курво, Нэнхен умолкла и больше не лезла с подколками. Вот и отлично.
Странно, но Льды возвращали Атаринке прежнюю самоуверенность. Он был сильнее и сдержаннее других, поэтому постепенно приобретал все большее влияние. Совесть еще напоминала о себе, так что властность Курво проявлялась в пределах адекватности, он никем не командовал и менее всего - братом... Но пару раз порывался.
На следующий день шли быстро и слаженно, хотя дышать постепенно становилось труднее. Воздух царапал горло - раньше такого не было. Наконец, майэ скомандовала остановку.
- Снежная буря? - новость была безрадостной. - Ну что же... выкопаем, а нас не заметет там?
Курво вытряхнул из саней лопаты, пытаясь вообразить, сколько же придется копать.

Действительно, заметет, так заметет.
Копали яму впятером, торопясь, и еле успели. Буря налетела внезапно, обрушившись на нолдор всем неистовством стихии. Четверо эльдар забились подальше от порывов ледяного ветра, задувавшего и в пещеру - не спасали даже меховые плащи - а Нэнхен осталась сидеть у входа. Собаки жалобно поскуливали, а Курво, решив, что что-то надо делать, стал рассказывать. Первое, что пришло на ум - старую легенду наугрим, которую он слышал неоднократно, и даже в поэтическом варианте, а теперь пересказывал своими словами, но стремясь сохранить образность и выразительность языка. Рассказ был насыщенным - приключения, сокровища, драконы - эпические картины подвигов сменялись ехидными и остроумными шутками. Прибавлял и от себя, что приходило в голову - просто для того, чтобы у слушателей не было времени размышлять о том, что с ними станется.

Все-таки рассказ закончился раньше, чем буря. Курво замолк и отхлебнул немного воды, промачивая горло. На замечание брата пожал плечами:
- А у нас когда-то было время на подобные разговоры?
Или желание. Турко всегда зевал от любых рассказов о наугрим так, что челюсти сводило, а Курво и не стремился делиться с братом этой частью своей жизни. Она была его и только его.
Слова майэ оказали несколько отрезвляющее действие. Атаринке вспомнил о тех, кто шел тут до них... но так и не понял, почему Хэлькараксе назвали Ледяным Адом. Нет, неприятное, конечно, местечко, но ничуть не более опасное, чем другие переделки, в которые они попадали. Правда, они подготовлены лучше, чем родичи, да и четверо мужчин и майэ - не то же, что народ с женщинами и детьми... Курво представил здесь, рядом с собой, Лэхте и маленького Тьелпе. Да, им было бы гораздо труднее... Но все равно - здесь можно было жить.
- Еще что-нибудь рассказать? - предложил он. - Или, Турко, выбери что-нибудь из своих охотничьих рассказов, чего никто не слышал.