Идея с морской водой была интересной, но Курво все-таки вмешался:
- В море ведь не только соль. Масса чего еще, и не все это стоит есть, особенно в больших количествах.
А с другой стороны, в их положении хуже уже не будет.
На следующий день горячая пища, как видно, вдохновила всех.
- Не пущу, - строго сказал Курво майэ. - Я пока еще вполне здоров.
С братом даже спорить не стал - его и так неплохо отбрили.
А вечером Турко запел. Атаринке сидел, обхватив руками колени, и смотрел на пляску языков пламени, но, услышав голос ТУрко, поднял голову. Это и вправду была песня, не изысканная баллада Кано, а простая, но шедшая от души. Впервые за последний год Курво улыбнулся. Брату явно становилось гораздо лучше.
Аралин смотрел на лорда с огромным удивлением, но молчал. Глухо молчал, уткнувшись лбом в колени.
На следующий день рыбы не было опять, подъедали запасы. На охоту воинам не хватало сил - после дня саней Курво почти падал, да и Аралина шатало.
- Нужно либо сокращать переходы, либо отказываться от мяса, - мрачно заявил Курво.

Наткнувшись на проницательный взгляд Нэнхен, Курво сделал непроницаемое лицо, но это не помогло. Вечером она отвела его в сторону.
- Настой нужен Турко, - он передернул плечами, - а лембас дарили не мне. Никто и не знает.
И не должен знать. Атаринке вернулся обратно, как ни в чем не бывало.
- Значит, будем охотиться мы, - кивнул Курво. Аралин спорить не стал. - Ты береги силы.
Лучше бы не загонять себя до предела всем сразу. Так что Атаринке подхватил лук и стрелы и пошел в снега. Аралин за ним. Пощады просить оба не привыкли.
Вернулись далеко заполночь, с пустыми руками. Курво сразу провалился в сон, а на следующий день оба снова впряглись в сани.
Медведь совершенно не рвался на охоту. Все уговоры воспринимал не то чтобы в штыки, но с недоумением. Рыбу ловил, один раз притащил убитого тюлененка. Курво перехватил добычу, отобрал - понимая, что Турко опять загрустит - и отдал Нэнхен так, чтобы брат не видел. Так что костер и мясо были анонимными.

Так и шли дальше. Курво еще дважды заходился кашлем, один раз на охоте, без свидетелей, другой - ночью, когда пришлось немного отползти и гасить звук. Ему это вполне удалось, и на следующий день Атаринке, как обычно, волок сани. Вечером отправились на охоту, и с мужчинами увязалась майэ. Курво поинтересовался, зачем.
- Мало ли что. Нельзя поодиночке оставаться, все может случится.
Но на сей раз им повезло. Повстречались какие-то странные птицы - с короткими крыльями, толстенькие, они даже не пытались ни улететь - если вообще умели летать - ни убежать. Доверчиво косились на эльфов. Даже Аралин не взялся за лук.
- Это что, добыча? Как дети малые, - сплюнул он.
Курво хотел было ответить, но не стал. Вместо этого поглядел на птиц.
- Это и правда не охота, а бойня получится. И не смей говорить, что у меня совесть вместо мозгов! - рявкнул он на Нэнхен. - Рыбой обойдемся.

Курво с удивлением наблюдал за игрой медвежонка и птиц. Даже не особо следя за кучей рыбы, выраставшей неподалеку. Вот ведь... И правда - смешные.
- Славные какие, - усмехнулся Атаринке. Добрые слова он находил редко, но птицы вызывали теплые чувства. И правда - как дети. Доверчивые.
Аралин помог майэ тащить обратно рыбу. Часть добычи они имели право унести с собой - это было честно. Хотя Курво не покидало ощущение, что Нэнхен было очень интересно выяснить, как они отреагируют на этих птиц и не схватятся ли сразу за оружие.
-А наши их убивали, эльфы с Амана. Потому что они шли дольше. чем мы. Оттуда. И потому что женщины и дети. Выбора не было у них.
Курво с удивлением поглядел на майэ. Как-то он не мог представить родичей, охотившихся на этих безобидных созданий. До чего же нужно довести эльфа, чтобы он смог поднять руку на доверчивую птаху...
Пятьдесят лет, напомнил себе Атаринке. Пятьдесят.
Потом вспомнил один из рассказов Артанис. Как она с братом искала добычу, а из полыньи вынырнул тюлененок, и как у них рука не поднялась на малыша. А чуть позже они нашли возле своей стоянки рыбину... благодарность.
Даже в мыслях Курво не мог назвать имя кузена. Он шел, глядя в снег, и настроение было преотвратным, даже хуже.
На стоянке он стал молча, с каким-то остервенением чистить рыбу, так что чешуя летела во все стороны.

Шли все дальше и дальше. Курво почти все время молчал, когда были силы - думал...
На шестой день на стоянке они снова ушли на охоту, на сей раз порознь. Услышав чей-то отчаянный крик, Атаринке рванул на звук так быстро, как только смог. Чудом он оказался не слишком далеко, но, пока несся на крик, сражение продолжалось. Увидев, что медведь уже сбил с ног брата, Курво рванул вперед еще быстрее, выхватывая меч.
На лыжах трудно затормозить быстро, да нолдо и не пытался. Скорость могла дать ту силу мечу, которой мало оставалось у него самого. Он просто протаранил медведя, с силой опустив клинок на холку, разрубая зверя почти что поплам. Но - глотнул при этом слишком жадно ледяной воздух и рухнул сверху на упавшую тушу, зайдясь в приступе жуткого, рвущего легкие кашля. Огромным усилием он смог подавить приступ в считанные секунды, сделав вид, что просто упал. Горло и грудь раздирало, но Курво выпрямился, забросив в рот пригоршню снега, перебивая кашель.
- Турко, Нэнхен! Что с вами? - голос Атаринке звучал хрипло и неуверенно, но он уже почти справился с собой. Отстегнул лыжи, встал и подошел к брату, протянул ему руку, помогая подняться.
- Мало нам приключений...
Медвежонок подбежал к Курво, тыкнулся носом в ногу, нолдо рассеянно потрепал зверя по голове.

Курво оглядел брата, понял, что тот и вправду цел, и стал доставать и надевать снова лыжи. Тащить так тащить.
- Вы идите, я один справлюсь, - по-прежнему немного хрипло предложил он. - Мне мелкий поможет, - кивнул Атаринке на медвежонка. Остаться бы одному и откашляться наконец в теплую и вонючую медвежью шкуру. А пока он привычно вытащил из-за пазухи флягу, успокаивая горло, будто набитое песком.
Медвежонок сосредоточенно помогал тащить тушу - волок за лапу зубами. Он и в самом деле стал уже довольно сильным - не то чтобы настоящим помощником, но Курво было легче.
А вот Аралин вернулся тоже с добычей. Нолдо приволок труп собаки, а потом ушел за второй. На него напали обе, он и убил обеих, хотя левую руку Аралину одна из одичавших прокусила, и в кости была трещина от крепких челюстей. Хорошо, что не сломала совсем.
В общем, вечер выдался бурный и не самый счастливый, несмотря на удачные охоты.
- Хоть огонь будет долго, - Курво отлично понимал, что без горячего долго не протянет, но не желал, чтобы о его слабости знали брат и верный. Горячий бульон - да просто горячая вода - вечером могли поддержать его надолго.

Добыча от удачной охоты постепенно таяла на еду и костры. Курво окончательно оправился за дни с горячим питанием, рука Аралина тоже пришла в норму и разве что чуть-чуть неловко двигалась, однако больше никому из них с охотой не везло.
На пятый день все было вроде бы как обычно. Двое тащили сани, двое проверяли дорогу впереди. Но, как видно, плохо проверили. Эльфы-то прошли спокойно, а вот под весом саней снег разошелся, открыв промоину. Повозка с оставшейся поклажей ухнула под воду, утягивая за собой возничих. Курво шел впереди, проверяя путь, и не сразу остановился, услышав шум. Аралин замер, стараясь удержать сани на упряжи, но уже понимая, что шансов нет. Даже если и удалось бы вытянуть сани, мешки ушли под воду и вряд ли их удалось бы выловить.

Аралин помог вытащить из проруби вещи и майэ. Подбежавший Курво молча накинул ей на плечи свой плащ в довесок к ее собственному.
Медежонов вытащил сани - хоть какая-то подмога. Атаринке выдал бы меч самой Нэнхен - для согревания - но взялся за него сам в итоге. Вскоре костер весело трещал - последний, скорее всего, костер во льдах. Разве что еще один медведь подойдет под удар меча. Хотя... он кинул взгляд на Аралина. Тот хоть лук сохранил, правда, стрел в колчане оставалось только три. Скверно. Очень скверно.
Огонь его не очень удивил - Курво догадывался, что майэ давно использовала свою силу.
- Это я виноват, - тихо сказал он. - Проверил, называется, путь... Ты молодец.
Медвежонок, уже изрядно подросший, подошел к майэ и пристроил ей голову на плечо, согревая.
- Пойдем налегке теперь, - усмехнулся Атаринке. - Прорвемся. Все целы пока что. Дойдем.
Он говорил спокойно и уверенно, хотя сам в свои слова не верил ни мгновения. Но смерть - так смерть. Бывало и хуже.

- Я и не обсуждал, что делать, - пожал плечами Курво. - У нас есть ровно три варианта: идти вперед, возвращаться назад или нырнуть в эту прорубь. Лично мне два из них смердят.
Остальные явно были согласны с такой точкой зрения.
- А припасы... все одно скоро кончились бы.
Ночь провели спокойно, а наутро тронулись в путь. Теперь идти было легче, без саней и провизии, особенно если не думать о происшедшем. Курво и не думал - он просто шел, благо тем для размышления хватало.
Ближайшие дни было совсем туго. Один раз медведь притащил пару рыбин, их разделили на всех поровну, но дважды пришлось лечь спать натощак. В принципе, не самое скверное, но шли они все медленнее и медленнее. Разговоры почти стихли - все берегли дыхание. Атаринке уже не думал о том, что будет дальше - просто запретил себе подобные мысли. Больше думал о прошлом, снова и снова перебирая прожитую жизнь. Не в первый раз, конечно, но здесь, в безмолвии льдов, очень уж хорошо думалось.
Самым трудным было прятать кашель, но пока ему удавалось и это.

Дни сливались друг с другом в сплошное марево. Исключением стала добыча моржа. Его, сгибаясь под непосильной тяжестью, притащил Аралин. Курво впервые со дня гибели саней улыбнулся.
Оставалась одна стрела.
А через два дня его засекла майэ - опять. Атаринке, скривившись, слушал ее резкую и гневную отповедь.
- Мне лембас все равно не поможет, - спокойно сказал он. - Но ты права - я должен пережить Турко.
Он съел пол-лепешки, медленно, запивая водой, чувствуя, как тело наливается новой силой. В памяти всплывали самые счастливые воспоминания - детские уроки в кузнице, фонтаны, которые он строил, жена и сын... Причем не было даже печали утраты.
Сил хватило еще на неделю. Неделя без кашля. Атаринке очень надеялся, что брат не видит, что с ним происходит... к тому же однажды он заметил, что Аралин, лежавший, свернувшись в комок, как-то знакомо и мелко трясется. Кажется, болезнь добралась уже до всех... Однако днем оба они шли спокойно, ничем не выдавая слабости.
Курво давно уже не боялся за себя - ему хватало страха за брата. Лишь бы хватило у Турко сил... Может, и дойдут они?

На рявк Нэнхен Курво привычно усмехнулся. Эта майэ положительно напоминала ему кого-то очень знакомого, и это и раздражало, и нравилось одновременно. Во всяком случае, он отлично понимал Нэнхен.
Зато Аралин даже не взглянул на лембас.
здесь лордов нет!
- У тебя нет, - равнодушно ответил он. И как-то сразу стало ясно, что даже приказ не заставит его взять лепешку.
Единственное, что до сих пор поддерживало нолдо - его преданность. Слепая и безусловная, только окрепшая за прошедшие годы. Жизни он не жалел уже давно.
Курво больше надеялся на пример, поэтому молча взял лембас и стал есть. Потом - будь что будет. Он знал, что не даст Турко сломаться и отчаяться, а остальное было уже неважно.
Вечером он подсел к брату. Давно они не сидели вот так рядом и не разговаривали.
- Странно как, - усмехнулся Атаринке. - Мне здесь почему-то очень спокойно стало.

Курво слушал, усмехаясь, но не перебивал.
- Проповедник, - улыбнулся он. - Ни дать ни взять, менестрель наш.
Но это была не насмешка. Даже не попытка защититься от слов Турко. Атаринке услышал их и обдумывал. Просто - ставшая уже привычной резкость, заменявшая ему ласку.
- Цель? Ты хочешь сказать, что все изначально было неверно? Что вызов, который мы бросили валар, был глупостью? - он не нападал, размышлял скорее.
- Мы идем, как ты помнишь, просить прощения. Причем у тех, перед кем я своей вины не вижу. Телери - да, те, кто здесь шел, Финдарато, дориатрим... соглашусь. Но валар? И тем не менее, есть вот этот покой. Или это потому, что иного пути победить Моргота нет, и цель - все же Ангбанд? Тогда мир этот устроен совершенно нелепо.
Не могло быть так, чтобы единственным способом победить зло был вот такой. Невероятно.
- Мы раньше судили трезво. А ты предложил безумие... но сколько раз безумные поступки завершались победой? - задумчиво спросил скорее себя самого Куруфинвэ.
Услышав последние слова брата, обнял его за плечи.
- Все у тебя будет. Обязательно. Ты просто поверь, брат.

- Мы проиграли, Турко, - как-то печально, но без горечи ответил Атаринке. - Наш поход мы проиграли. Клятва... она не была безумием, о нет. Я знаю, на что рассчитывал отец, во что он твердо верил. Но оставим это. Безумие... Ты веришь, что мы дойдем? - прямо спросил Курво. Он не верил ни мгновения.
Не бояться... Куруфинвэ считал себя отважным, но было то, чего он боялся. Хотя это никогда не заставляло его отступить. Но все-таки напугать его было трудно.
- Я не понимаю, Турко. Во всех историях, о которых ты говорил, неизменно вмешивались валар. Иной раз их просили об этом, иной раз - нет... - мысли пока Атаринке не мог вполне оформить словами. - Я никогда им не верил и не верю сейчас. Они могучи, но им нужны покорные слуги, а не свободные эрухини. Даже если допустить, что мы дойдем - разве помогут они нам? Хорошо, пусть помогут... Разве это будет правильно? Почему из-за нас страдали те, кто не виновен перед ними? Это милосердно? Это справедливо? Так почему ты так веришь, что они помогут?

Песня майэ была резковатой, но Курво как-то сразу закрылся. Он надеялся, что их разговор с братом не слышит никто. Впрочем, Аралин не обернулся даже на песню - то ли спал, то ли слишком глубоко ушел в себя - а Нэнхен знала о нем чересчур много, так что прятать что-то еще было глупым.
- Мы-то выбрали, - пожал плечами Курво, - а синдар, а люди, а наугрим?
Они все не выбирали. И оказались под ударами армий Моргота, без помощи, без защиты.
Что до свободы, то здесь он был согласен. И готов был страдать и умирать за свою свободу. Просто очень уж скверно они все начали. Веди он себя иначе - лично он - все могло сложиться по-другому. Совсем по-другому. Проклятье...
Но почему так спокойно и тихо на душе? Потому что есть путь, которым можно хоть попытаться что-то исправить?
- Ты не ответил на мой вопрос, Турко. Ты веришь, что мы дойдем?