- Ну... бери еще, - предложила Хэлкэлоссэ, немного озадаченная скоростью, с которой Фэалиндо уплел предложенную ему утку. - Не обожгись только - горячее.
Сама она, впрочем, разделалась со своей порцией ненамного медленнее: сказался день, проведенный в седле. Охота обещала затянуться - замеченного вчера оленя сегодня еще не сумели загнать, - а потому Хэлкэлоссэ пользовалась выпавшей передышкой.
Она неторопливо пила отвар, все никак не решаясь начать неприятный разговор, и наблюдала за движениями Фэалиндо. На миг мелькнула мысль: может, ну их, эти расспросы? И тут же Хэлкэлоссэ мысленно дала себе пинка. Если отец в Ангамандо, лучше знать об этом наверняка. Чтобы потом, когда черная цитадель падет и они ворвутся в ее стены, не тратить время на расспросы.
Девушка невесело усмехнулась и машинально потерла левое плечо, на котором после недавней раны остался длинный уродливый шрам, только несколько недель назад переставший болеть. После Брэголлах, после рек огня и позорного отступления из Аглона плохо верилось в скорую победу. Но что победа будет, сомнений не было. А потому надо знать, надо знать.
Девушка подняла голову и в упор спросила Фэалиндо:
- Когда ты попал в Ангамандо?

- В годы Мира? Но как это случилось? Ты был разведчиком?
Хэлкэлоссэ понимала, как некрасиво со стороны выглядит ее поведение, но ничего не могла поделать. Ее вопросы были вызваны не любопытством, ей правда нужно было это знать, восстановить по рассказу всю картину, чтобы понять, как много мог видеть в Ангбанде Фэалиндо и стоит ли отчаиваться, если он все-таки не видел там ее отца.
Она подкинула в костер веток, молясь про себя, чтобы эльф не обиделся и не перестал с нею разговаривать. Пожалуй, стоило объяснить причину своего интереса, но Хэлкэлоссэ сначала поторопилась, а теперь уже не хотела прерывать эльфа пояснениями.
У нее слегка подрагивали кончики пальцев, лицо было бледным и сосредоточенным, сердце бешено колотилось в груди. Мысль о том, что возможно цель ее долгих поисков наконец-то оказалась рядом, мешала Хэлкэлоссэ спокойно сидеть на месте. Хотелось подхватиться, бежать куда-то, что-то делать, сражаться... Девушка мысленно досчитала до десяти, приводя мысли в порядок, но едва ли это помогло. Она слушала Фэалиндэ так, словно он сейчас должен был озвучить ее судьбу.

- Да, был.
Кажется, распространяться на эту тему Фэалиндо не собирался. Хэлкэлоссэ запоздало подумала, что стоило бы расспрашивать не так прямолинейно и вести себя чуть тактичнее - но едва ли она могла бы сейчас это сделать.
- Что ты хочешь узнать? - прямо спросил эльф, и стало немного легче. Девушка глубоко вдохнула и, собравшись с силами, ответила:
- Я хочу узнать, не встречал ли ты нолдо по имени Алкариндо. На дорогах Дортониона, а может, в Ангамандо... или где угодно! Он высокий, у него черные волосы и серые глаза... - она вздохнула, понимая, что под описание подходит половина всех эльдар, включая самого Фэалиндо. - Последний раз я видела его в Альквалондэ.
Она вспомнила это так, будто все было вчера, и на миг приоткрыла разум, показывая картинку Фэалиндо.
Мертвое тело на камнях причала, еще вчера бывшее Эстенниром, ее сильным и веселым старшим братом. Искаженное страданем лицо матери, все обнимающей мертвого сына и не находящей в себе сил отпустить его.
Хэлкэлоссэ стоит рядом с отцом, плечом к плечу, молча. В ладони - рукоять обнаженного меча, скользкая от крови. Крови, которую она пролила. О которой она не жалеет. Жаль лишь, что не она убила того морехода, который пустил белоперую стрелу, нашедшую мишень в груди Эстеннира.
Время движется медленно, будто через силу, в ушах стоит звон, голова и тело странно легкие, нет никаких эмоций, кроме разверзшейся внутри холодной черноты...
Поворот головы - перед глазами лицо отца, спокойное, отрешенное, холодное, пересеченное полосой чужой крови. Тонкая линия скулы, классически прямой нос, тонкие губы, огромные глаза - ледяные, страшные... Хэлкэлоссэ в первый раз страшно смотреть ему в глаза. Но приходится, потому что он тоже поворачивает голову и тихим непреклонным тоном говорит:
- Вы со мной не пойдете.
- Но...
Как же месть? Война? Как же клятва следовать за господином? Да, Хэлкэлоссэ не произнесла ее вслух, но для себя все решила! Как сидеть в Валиноре, зная, что там, за морем, нолдор воюют с Врагом, погасившим свет?!
- Хэлкэлоссэ! Вы. Со. Мной. Не. Пойдете.
Она не спорит. Она вкладывает меч в ножны, отворачивается и молча уходит. Не собираясь сдаваться. Не говоря ни слова. И даже когда корабли отходят от причала, унося нолдор в далекие земли, она стоит, крепко обнимая рвущуюся из рук мать, и молчит, мрачно слушая отчаянный крик:
- Алкариндо!!!
Потом она простит его и будет готова все на свете отдать за то, чтобы вновь увидеть это лицо со страшными серыми глазами - такими же, как у нее самой. Но никто не будет знать о его судьбе.

- Он мог... измениться.
- Мог, - тихо согласилась Хэлкэлоссэ. Мыслей не было. Напряжение мгновенно сменилось холодной пустотой. На рудниках отца нет. Это хорошо, но она предпочла бы, чтобы он был там, нежели снова в неизвестности. Прошло столько лет с тех пор, как они в последний раз виделись - если за это время Алкариндо не нашелся, значит, он где-то очень далеко. В Гондолине? В Нарготронде? Мог ли оказаться в потаенных королевствах воин Первого дома, верный Фэанаро?
Он не знает, что жена и дочь ослушались его воли, что Хэлкэлоссэ дошла до берега Эндорэ и вот уже несколько веков безуспешно ищет его, но не может найти. А знал бы - отозвался бы? Ответил бы ей, нарушившей его волю? Много лет Хэлкэлоссэ спрашивала себя об этом и не находила ответа.
И сколько уже было таких встреч с теми, кто не мог помочь... Почти все знакомые отца погибли в Дагор-нуин-Гилиат, мало было тех, кто хотя бы помнил, как он выглядел... Выглядит, - поправила себя Хэлкэлоссэ. - Он жив, обязательно жив. Не мог же он просто так взять и погибнуть, да еще и безвестным? Я найду его, непременно найду, я поклялась.
- Спасибо, Фэалиндо, - сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. И стала смотреть в потухающий костер, в котором красными огоньками перемигивались угли.

- Не знаю... - Хэлкэлоссэ потерла переносицу, как делала всегда в минуты тяжелой задумчивости. - Там ужасно, я понимаю... Но лучше бы он оказался там, чем вовсе непонятно где.
Ей хотелось поделиться своими мыслями хоть с кем-нибудь - может, тогда они перестанут бесконечно повторяться у нее в голове?
- Он был верным Феанаро и вместе с ним ушел на кораблях в Лосгар. К тому времени, как я дошла до Эндорэ, большинство знавших нашу семью уже погибли. Они были первыми, они встали в бою рядом со своим лордом... Может, если бы я сразу начала поиски, то чего-нибудь и добилась бы...
Девушка склонила голову. О принятом когда-то решении она не жалела и теперь, но было до сих пор больно вспоминать, как пришлось выбрать между лордом и отцом, между долгом и привязанностью.
- А сейчас я не знаю, где искать, - проговорила она. - Я спрашивала всех, кого могла... Среди верных Первого дома отца нет... Вот и приходится надеяться на то, что он хотя бы в плену.
О том, что Алкариндо мог погибнуть, она запретила себе думать. Не может же быть так, что им больше не суждено встретиться на дорогах этого мира? Ради чего тогда погибла во льдах мать?

- Но ведь... он может быть жив и где-то в другом месте!
- Да... да. - с трудом выговорила Хэлкэлоссэ. Она много раз слышала подобные фразы. Каждый, кто не мог помочь ей, считал своим долгом ее утешить. Только всем теплым словам она предпочла бы самую жестокую правду.
Девушка хотела уже закрыть тему и лихорадочно искала нужную фразу для отвлеченного разговора, как вдруг лавиной на нее обрушились чужие воспоминания.
Ангамандо. Черная тюрьма. Боль и ненависть, пропитавшие гнилой воздух. Стоны, проклятия, косые морды орков, и над всем этим - незримое присутствие чьего-то черного, мертвящего взгляда. Крики, пыль, чад факелов, черные полосы крови на пыльных камнях, звон цепей и стук молотков. Искаженные страданием лица... она не сразу поняла, что все это - эльдар. Изможденные, грязные, похожие на живых мертвецов, они движутся под окрики орков... падают... кричат, кричат... Вот один, с погасшими глазами, прикованный к стене - мишень для орочьих ножей... Он еще жив, но уже ни на что не надеется. И еще один, смутно знакомый, с безумной улыбкой на изуродованном лице... смеется под орочьими плетьми, хохочет, давясь кровью, и уже не помнит ни о том, что был он менестрелем по имени Армегил, ни о том, что дома ждут его дочери...
Хэлкэлоссэ пошатнулась, но вскрикнуть не смогла. Кровь отлила от лица, девушка смертельно побледнела и что есть силы вцепилась ледяными пальцами в плечо Фэалиндо. Звуки пропали, в вязкой тишине слышалось только биение сердца и - словно наяву - далекие крики боли и отчаяния. Все пространство заполнили черные круги, и из всего, что было перед нею, Хэлкэлоссэ явственно видела только чужие серые глаза, на дне которых плескалась горечь. Эти глаза, да чужое плечо - все, что удерживало ее от падения в черную бездну.
В своей жизни разведчице довелось увидеть много ужасных вещей, но чужие воспоминания были не только картинкой - никогда прежде Хэлкэлоссэ не могла и подумать, что бывает в одной душе столько черного отчаяния, боли, безысходности...
Несколько раз она открывала рот, но голос будто пропал, воздуха не хватало - да и что могла она сказать?
Оставалось лишь стоять, хватаясь за Фэалиндо, и ждать, пока в душе поднимется спасительная волна ненависти и вытолкнет девушку на поверхность.

- Тебе не за что просить прощения, - нолдэ справилась с чувствами и теперь смотрела в лицо эльфу прямо и без отчаяния. - Это ты извини, что заставила вновь пережить все это.
- Это было. Давно. Для меня. А для кого-то еще продолжается. Не желай никому такого, никогда. Лучше умереть.
- Мы однажды войдем туда, чтобы окончить их муки и отомстить врагам за тех, кто не дожил, - негромко проговорила она. И, немного помолчав, упрямо добавила:
- Но отец не умер, - Она тряхнула головой и сделала шаг назад, отпустив плечо Фэалиндо. - И если его нету там, значит, он... ещё где-то.
Нарготронд или Ондолиндэ? Или какая-нибудь безвестная пограничная крепость?
Она отвернулась в сторону леса, и с губ сорвалось горькое и давным-давно решенное:
- Вот только я не могу его искать.

Отредактировано Хэлкэлоссэ Айкаморниэль (2014-08-25 05:16:53)

- Ты веришь в это? По-настоящему веришь?
- Конечно, - Хэлкэлоссэ взглянула на собеседника с легким недоумением. - Как я могу не верить, если так и будет в конце концов? Суждено ли нам увидеть победу - другой вопрос, но что она будет - несомненно. Иначе зачем и жить?
Чем больше проходило времени в тщетных поисках, тем больше она склонялась к мысли, что отца ей суждено найти только после победы. Или не суждено вовсе - если она погибнет, приближая эту победу. И это была хорошая участь.
- Я принесла присягу лорду Куруфинвэ, - пожала плечами Хэлкэлоссэ. - Он ведет, а я следую. Мир кончился, теперь ни один из нас не должен забывать о том, что он воин. Сначала долг, а на поиски может просто не остаться времени.

- Возмножно, это малодушие... Но порой хочется жить не только этой святой верой, но и чем-то более земным и близким...
- Едва ли мы сможем, - вздохнула Хэлкэлоссэ. - Мир кончился, теперь не до земного и близкого. Зато представь, после победы ты сможешь жить так, как хочешь.
Ей хотелось подбодрить эльфа, поэтому она не стала говорить "если доживешь". Сама же она понимала, что едва ли уцелеет до окончательного мира. Хотелось бы только посмотреть, как рушится Морготова крепость... и найти отца. Разве это так много?
- Понимаю. Но вдруг твой отец нуждается в твоей помощи?
Этот разговор был едва ли не точным повторением ее разговора с собой, когда она принимала решение после Битвы Внезапного Пламени.
- Я не нашла его во времена мира, - ответила она. - И не знаю, найду ли теперь. Но знаю, что он не простит мне, если я уйду из дружины моего лорда ради смутных поисков, брошу товарищей погибать в боях с орками. И если я не найду его... отец поймет, почему. Он сам меня учил.